Нервы у меня напряглись от ожидания, но делать было нечего. Я постарался насладиться долгим, мирным днем.
Мы читали и болтали о том, что было понятно только нам двоим. Поезд протащился по Аризоне, преодолел Колорадское ущелье, взобрался на последнюю горную гряду и вынырнул из голубовато‑белого тумана в зеленое лето прибрежной калифорнийской равнины.
В десять тридцать вечера состав прибыл на вокзал в Лос‑Анджелесе, и мы вдвоем покинули его.
Поднимаясь вверх по длинному наклонному туннелю, я, острее чем обычно, ощущал себя чужим в незнакомом городе. Это было все равно что выбраться из тесного маленького ада в непредсказуемый хаос. Собственно, и планы мои были непредсказуемыми, хотя в последнюю минуту я все же принял решение.
– Я еду в Санта‑Барбару, – сказал я Мери возле багажного отделения.
– Но ведь ты обещал поехать со мной в Сан‑Диего!
Щеки у нее вспыхнули от досады. Меня, в свою очередь, разозлил ее капризный тон.
– Не поеду, – отрезал я. – Найду тебя в Диего завтра вечером.
– Ты можешь объяснить, что тебе нужно в Санта‑Барбаре?
– Хочу найти Лору Итон. Девушку, которой Хэтчер написал письмо.
Мери схватила меня за руку и вытащила из очереди, подвигавшейся к багажной стойке.
– Прошу тебя, Сэм, не уезжай. Побудь со мной сегодня в Лос‑Анджелесе.
– Ты ведь не можешь ревновать меня к девушке, которую я никогда не видел?
– Ни к кому я тебя не ревную. Просто не хочу, чтобы ты ехал в Санта‑Барбару. Я боюсь.
– Чего боишься?
– Что с тобой что‑нибудь случится. Ты не должен болтаться по стране, в поисках очередной беды.
– Я не ищу беду. Беды давно нашли меня сами, а я хочу знать, что в этом письме, и должен побывать в Санта‑Барбаре, чтобы это выяснить.
– А я – нравится не нравится – должна это проглотить! – процедила Мери сквозь зубы. Она отпустила мою руку. Я понял, что остался один.
Я оставил Мери на стоянке такси. Она не попрощалась. Переоформив багаж на Сан‑Диего, я сел в поезд, шедший на север. Путешествие длиною в сто километров в сидячем вагоне оказалось не из приятных. Поезда мне вообще осточертели, и, кроме того, меня одолевали противоречивые чувства.
Было отвратительно оставлять Мери на стоянке, но неоконченные дела не давали мне покоя. Я бы не смог расслабиться, если бы ничего не предпринял, а единственным разумным шагом, с моей точки зрения, был визит к Лоре Итон, чем бы он ни закончился.
Между часом и двумя ночи я покинул поезд на вокзале в Санта‑Барбаре. На меня пахнуло соленым запахом морского порта, но ночной город был таким же темным и пустынным, как любой поселок в прерии. Я нашел телефонный справочник в привокзальной будке и стал искать в нем Лору Итон. Там числился некий Уильям Итон, проживавший на Бат‑стрит, 2124.
Шагая по обезлюдевшей главной улице, я набрел на ночного таксиста, дремавшего за рулем. Он отвез меня на Бат‑стрит. Это оказалась тихая жилая улица, застроенная одноэтажными оштукатуренными домишками, белевшими среди пальм, олеандров и цветущего тиса. Казалось, справа, сразу за ними, горы упираются прямо в темное небо.
Горы и лунный свет, тропические деревья и белые дома, теплый, пропитавшийся морем ветер, залетавший в открытые окна такси, напомнили мне Оаху. На мгновение у меня даже появилось ощущение ложной памяти: я еду, чтобы увидеть то, что уже видел, ищу то, что уже нашел. Сью Шолто, повисшую на стене, словно причудливый вьюн. Мне показалось, что некий опасный круг замкнулся.
У Лоры Итон хотя бы не оказалось на шее петли. Она поприветствовала меня из‑за приоткрытой дюймов на шесть двери, не сбросив цепочку и с револьвером тридцать восьмого калибра в руке.