Сазерленд взялся сам разливать чай (позднее Уоллис объяснил Анне: это означало, что Сазерленд ею доволен).
– Лимон? – предложил он. – Молоко в такую жару употреблять не стоит, разве что порошковое. Но ведь это совсем не то же самое, верно?
– Лимон, – согласилась она.
– С лимонами в этом климате проблем нет, – кивнул Сазерленд и откинулся к спинке стула, скрестив ноги, прихватив с собой чашку на блюдце, с краю блюдца пристроив пирожное. Первый вопрос Сазерленда застал Анну врасплох. Когда они стали общаться чаще, она поняла, насколько это типично для него.
– Уилшир… когда он ударил вашу лошадь… из‑за чего, по‑вашему, это произошло?
– Из‑за Джуди Лаверн. На мне был ее костюм для верховой езды.
– Согласно записям Кардью, вернее, расшифровке Роуза, – я‑то, хоть озолоти меня, не сумею прочесть ни слова его почерком, – согласно его записям вы так и не спросили Уилшира, какого черта он ни с того ни с сего хлестнул вашу лошадь?
– Нет, сэр.
– А почему?
– Прежде всего потому, что я не хотела выяснять отношения в присутствии майора, а во‑вторых, если он понимал, что он натворил…
– Вы хотите сказать, если он сделал это сознательно?
– Он нашел бы отговорку, сделал вид, что все произошло случайно.
– Но, быть может, его интересовала ваша реакция?
– А если он не отдавал себе отчета в своих действиях, это значит, что Уилшир страдает психическим расстройством и с ним надо быть осторожнее. Я решила выждать… посмотреть, что будет дальше.
– Вы не подумали, что таким способом он проверяет вашу легенду?
Эти слова ледяными сосульками впились Анне в кишки. В комнате стояла плотная жара, и от такого контраста слегка закружилась голова.
– Я понимаю, вам было трудно, вы только начали вживаться в ситуацию, но неужели такое предположение не пришло вам в голову? – Сазерленд откусил кусочек пирожного.
– Да, но в ту минуту я больше думала о Джуди Лаверн… после того как жена Уилшира так странно повела себя, увидев меня в ее платье…
– Вам придется откровенно поговорить об этом, – постановил Сазерленд. – Чем раньше, тем лучше. Так и скажете: не хотели объясняться в присутствии майора Алмейды, подумали хорошенько денек и так далее. Предоставьте ему возможность извиниться.
– А если он не станет извиняться?
– То есть это все‑таки был бессознательный поступок? В таком случае выходит, что отношения между Уилширом и Джуди Лаверн, к чему бы они ни сводились, превратили его в довольно опасного, непредсказуемого человека.
– Джуди Лаверн – кем она была, сэр?
– Ах да, – вздохнул он. – Накладка. Сплошные накладки. Боюсь, мы никогда не разберемся до конца. Прежде она работала секретаршей в американском «И. Г.».
– Что такое американский «И. Г.»?
– Американский филиал «И. Г. фарбен», немецкого химического концерна, – пояснил Сазерленд. – Из разговора в кабинете Уилшира, который вы слышали, вы уже знаете, что Лазард тоже служил в американском «И. Г». Потом Джуди Лаверн, насколько я понимаю, лишилась работы в Америке, и Лазард пригласил ее в Лиссабон работать на него.
– Значит, она не работала на американцев?
– На разведку? В Управлении стратегических служб? Замечательные у американцев эвфемизмы. Нет, думаю, нет, хотя к единому мнению мы не пришли. Мне кажется, американцы пытались заставить Джуди Лаверн добыть для них какую‑то информацию, но она была предана Лазарду и к тому же увлеклась Уилширом, так что с ними сотрудничать не пожелала.