Отвез к повороту на Азойю. Я ехал следом в его машине. Лазард велел мне помочь, сдвинуть ее на сиденье водителя. Я не мог дотронуться до нее. Тогда он послал меня обратно к машине за бидоном с бензином. Сказал, сам по себе автомобиль не загорится. Он стал лить бензин в машину, прямо на Джуди. Она лежала грудью на руле, одежда вся разорвана, в крови. От запаха бензина она пришла в себя, приподнялась, и струя потекла ей на лицо, на волосы. Она закашлялась и попыталась что‑то сказать, сначала я не понял что. Даже в последнюю минуту она твердила… твердила: «Патрик, я люблю тебя! Я же люблю тебя, Патрик».
Голос его осел, Уилшир закашлялся, как будто и ему в горло попал бензин.
– Мы подтолкнули машину к обрыву. Лазард протянул мне спички. Он держал руль. Я чиркнул спичкой и в тот момент, когда колеса оторвались от земли, бросил горящую спичку в окно. Она взорвалась – вспыхнула как факел.
Мы вернулись в Пе‑да‑Серра. Я напился. Напился так, что очнулся в конюшне, на каменном полу, и в утреннем тумане сразу и не сообразил, кто я такой, что я тут делаю.
Анна забилась под его рукой, но Уилшир прижал ее с такой силой, что ей показалось: ее грудь треснет. Она обмякла, безвольно привалилась к нему. Уилшир легонько поцеловал девушку в висок, пригладил ее волосы. Уткнувшись ему в рубашку, Анна зарыдала.
– Отчего ты плачешь? – мягко спросил он.
Ни слова в ответ. Она молча цеплялась за него и плакала. Уилшир обнимал ее так странно… по‑отцовски.
– Скоро приедет Лазард, – шепнул он.
Анна выпрямилась, все еще всхлипывая. В два глотка допила бренди, утерла лицо тыльной стороной руки.
– Не пытайся бежать, – произнес Уилшир, поднимаясь, чтобы достать бутылку бренди. Он щедро плеснул в ее стакан.
– Без соды, – попросила она, прикуривая от его сигареты.
Уилшир выставил бутылку на стол, и в ночной тишине послышался вздох облегчения, как будто Уилшир смирился, принял то, что было. Анна попыталась отпить, но зубы лишь лязгали о край стакана. Уилшир осторожно отобрал у нее бренди. Анна подтянула ноги на скамью, обхватила руками колени.
– Теперь и я кое‑что скажу вам, – предупредила она. – Скажу вам то, во что вы не сможете поверить.
– Так зачем говорить?
– Затем, что это правда, и вы должны это знать, как бы это ни было тяжело. Даже невыносимо.
– Можешь мне поверить, Анна: теперь уж я смогу вынести все. Все, что угодно. Все. Нет для меня ничего невыносимого.
– Но только не это, – сказала она. – Только не это.
– Ладно, рассказывай.
– Тот доклад, который я подготовила для Сазерленда в понедельник… о том, как прошли выходные у вас в доме… Первая часть доклада была полностью про Джуди Лаверн. Сами знаете почему. Вы же сознательно все это проделали, вы напугали меня. Мне казалось, меня подставили. И чтобы успокоить меня, Сазерленд рассказал все, что ему известно о Джуди Лаверн. Сказал, что она работала в американском «И. Г.», где до Перл‑Харбора работал и Лазард. Затем в ФБР решили, что в филиале возможна утечка информации, слишком много связей с немцами, так что в нем провели чистку. Джуди потеряла работу вслед за Лазардом, вероятно, потому, что она была с ним знакома, а он подозревался в торговле с немцами. Когда Лазард узнал, что Джуди Лаверн осталась без работы, он пригласил ее в Лиссабон.
Анна сделала паузу. Уилшир пересел на стул, придвинул его вплотную к скамье и слушал неотрывно, как будто Анна была дельфийской пифией и жизнь его зависела от ее слов.
– Продолжай, – взмолился он. Ему необходимо было знать все о Джуди Лаверн. – Продолжай, продолжай!
– Она прилетела в Лиссабон, начала работать на Лазарда, и тут к ней обратились из Управления стратегических служб.