Я ополоснула лицо водой, игнорируя минимальную косметику, которая была на мне. К счастью, это была водостойкая тушь и намек на консилер, чтобы скрыть сточки под глазами, поэтому я не причинила большого вреда. Мне нужна была холодная вода, чтобы справиться с нарастающей паникой.
Дверь открылась, и Джулия проскользнула внутрь. Она была прекрасна в своем смелом фиолетовом платье и светло-каштановых волосах. Она держалась уверенно, сколько я себя помню. Вероятно, именно так ей удалось добиться успеха в браке с Кассио, несмотря на разницу в возрасте.
Она подошла ко мне и коснулась моего плеча, сдвинув брови.
— Ты в порядке? Ты ушла с вечеринки.
— Плохо себя чувствую. Ты же знаешь, мне не очень хорошо среди такого количества людей.
Ее взгляд смягчился, и я поняла, что сейчас произойдет.
— Лука убьет его, если ты скажешь, что он сделал.
— Нет, — прохрипела я, бросив взгляд на дверь, боясь, что кто-нибудь войдет и услышит нас.
Я часто сожалела, что доверилась Джулии вскоре после того, как это случилось, но я была сломлена и смущена, а она всегда была добра.
— Ты поклялась никому не говорить. Ты поклялась, Джулия.
Она кивнула, но я видела, что ей это не нравится.
— Да, и я никому не скажу. Это твоё решение, но думаю, что дядя Дюрант должен заплатить за то, что он сделал.
Я вздрогнула, услышав его имя. Повернувшись к ней спиной, я снова вымыла руки.
— Ты знаешь, Джулия, что платить буду я. Этот мир не добр, особенно к такой девушке, как я. Я не смогу пройти через это. Мне будет хуже, чем сейчас. Твоим родителям уже трудно найти мне мужа. Если правда выйдет наружу, я умру старой девой. Они никогда не простят меня.
Ее губы сжались в тонкую линию.
— Мои родители никогда не заботились о тебе так, как должны были. Прости.
Я покачала головой.
— Все в порядке. Они приняли меня. Они никогда не били меня, никогда жестко не наказывали. Могло быть и хуже.
— Я могу спросить Кассио, подойдет ли тебе один из его людей. В его рядах много порядочных людей.
Порядочных. Кассио железной рукой правил Филадельфией. То, что он считал приличным, вероятно, не подходило для других людей, но я не имела права быть разборчивой или судить других.
— Нет. Это оскорбило бы твоих родителей. Ты же знаешь, какие они.
— Да, знаю ... — она нахмурилась.
— Не беспокойся обо мне. Я не тороплюсь вступать в брак, — сказала я.
Брак будет моим последним крахом.
Глава 2
Нино
— Полагаю, ты будешь сдерживаться во время нашей встречи и не обидишь Витиелло, — сказал я, когда мы с Фабиано сели в самолет.
— Я не такой гений, как ты, но и не идиот. Не волнуйся, я знаю, когда заткнуться.
Я кивнул и опустился на одно из удобных кожаных сидений. Фабиано обычно хорошо справлялся со своими эмоциями, в отличие от моего брата.
— То, что Лука вообще согласился встретиться с нами, хороший знак.
Фабиано сел напротив меня.
— Возможно, да или Лука хочет всадить нам пулю в голову.
— Нет, — ответил я. — Он не станет рисковать войной с Каморрой. Римо будет атаковать, и он не будет делать это с тонкой тактикой, как Данте Кавалларо. Он полетит в Нью-Йорк и начнет убивать, чего они раньше не видели в Фамилье.
Фабиано ухмыльнулся.
— Да, он так бы и сделал. Но я слышал, что за последние несколько лет Лука совершил несколько впечатляющих убийств, чтобы взять Фамилью под контроль и заткнуть Братву. Он и Римо очень похожи, когда дело доходит до этого.
— В какой-то степени, но у Римо нет жены и детей, которых он должен защищать.
Фабиано поднял бровь.
— Римо защищает Савио, Адамо и даже нас с тобой.
— Это другое дело, — сказал я.
Фабиано внимательно посмотрел на меня.
— Ты действительно думаешь, что жениться это хорошая идея?
— Это...
— Не говори, что это логичный выбор, — пробормотал Фабиано. — Я хочу знать, действительно ли ты думаешь, что сможешь быть с девушкой вот так. Ты запутался, Нино. Не так, как Римо, но все равно чертовски запутался. Черт, даже я запутался, и это почти стоило мне Леоны. И все еще трудно иногда заставить эти отношения работать, потому что я продолжаю говорить или делать вещи, которые выбивают ее из колеи. И давай будем настоящими: я чёртово воплощение нормальности, по сравнению с вами. Девушки не такие, как мы. Они хотят своего гребанного рыцаря в сияющих доспехах. Они хотят роз и все такое эмоциональное дерьмо. Хотят признаний в любви. Это не то, что ты собираешься дать своей будущей жене. Честно говоря, думаю, что большинство девушек покончили бы с собой, в течение нескольких недель, после замужества, вместо того, чтобы жить под одной крышей со всеми вами, ублюдками Фальконе.
— Насколько мне известно, браки по расчету не основаны на эмоциях. Они основаны на традиции и рациональности. Девушка, которую отдадут мне в жены, знает, чего ожидать. Она поймет, что это бизнес. Она шахматная фигура. И могу заверить тебя, что не позволю ей покончить с собой до тех пор, пока ее выживание необходимо для мира.
Фабиано вздохнул и потрогал висок.
— Может, тебе тоже стоит держать свои мысли при себе? Большая часть дерьма, исходящего из твоего рта, никого не успокоит, и меньше всего девушку.
***
Мои мышцы напряглись, когда я остановил нашу арендованную машину перед заброшенной электростанцией Йонкерса. После того, как мы приземлились в Нью-Йорке, Ромеро прислал мне сообщение, что именно там Лука встретится с нами. Здание было ветхим, и район был пустынным. Хорошее место для пыток и убийств, я должен был отдать должное Луке.
— Чертовски здорово, — сказал Фабиано, скривив губы. — Я не в настроении умирать сегодня.
— Никто из нас сегодня не умрет, — сказал я, открывая дверцу машины и выходя.
Мои глаза обшаривали местность. На крыше здания поджидали два снайпера. В тот момент, когда Фабиано подошел ко мне, ворота в старом здании фабрики распахнулись и оттуда вышли трое мужчин. Я узнал в них Луку, Маттео и Ромеро.
— Полагаю, ты видел, как снайперы целились нам в головы, — пробормотал Фабиано.
Несмотря на свои слова, снаружи он казался расслабленным. Я склонил голову в подтверждение.
Трое мужчин остановились примерно в двух автомобилях от нас. Лука оценивающе посмотрел на меня, потом прищурился и посмотрел на Фабиано.
— Помнишь, что я сказал тебе в прошлый раз, когда ты был в Нью-Йорке?
Маттео и Ромеро держали в руках пистолеты, первый выглядел так, словно с радостью всадил бы пулю в голову Фабиано. Я мог сказать, что это чувство было взаимным.
Фабиано кивнул.
— Ты сказал, что я умру, если вернусь в Нью-Йорк.
Лука кивнул.
— И ты здесь, просишь смерти.
— Мы здесь, чтобы предложить перемирие, Лука, — я прервал то, что, несомненно, вскоре превратилось бы в неприятный спор. — Как Консильери Каморры, я имею право вести переговоры о мирном договоре, между нашими семьями.
Маттео фыркнул и переглянулся с Ромеро. Лука сделал шаг вперед.
— Ты действительно думаешь, что я буду работать вместе с Каморрой после того, как Римо послал мне сообщение через Фабиано в прошлый раз, после того, как ты угрожал моей жене много лет назад.
— Римо хотел оценить тебя. Он не хотел оскорбить тебя или причинить вред твоей жене.
Это была только половина правды, но не было смысла открывать ее Луке.
Лука усмехнулся.
— Каждое слово из твоих уст ‒ это ложь. Я знаю, что вы поймали одного из моих поставщиков наркотиков. Вы, вероятно, расчленяете моих солдат, пока мы говорим. У меня нет абсолютно никаких причин доверять тебе.
— Я никому не доверяю, Лука, а доверие не требуется для перемирия.
Мы с Лукой обернулись на голос. Римо неторопливо направился в нашу сторону, совершенно голый, если не считать черных трусов.
— Как видите, я не вооружен.
Мой брат даже был босиком. Я прищурился, глядя на него. Это безумие. Не знаю, почему я все еще строю планы, если Римо всегда действует по собственной воле.