Мама Андрея заплакала и положила трубку. Марина решительно набрала номер следователя по ее делу Бориса Моисеевича.
- Здравствуйте, - сказала она, - это Марина. Я вспомнила важные детали происшедшего. Нам с вами нужно срочно поговорить.
- Да, да, Мариночка, я согласен, - согласился следователь, - но, к сожалению, сегодня не получится. У меня на расследовании не только ваше дело. Сегодня я занят. Завтра к вашим услугам весь день.
- Андрей пропал, - сказала Марина, - а вы говорите завтра!
- В нашем городе нет ни одного чеченца с бородой и в чалме, - сурово ответил Борис Моисеевич, - и если Андрей пропал, то это может быть никак не связано с тем что с вами произошло! Может он просто загулял?
- Нет, он не загулял, - возразила Марина, - домой бы он позвонил и предупредил. И дело вовсе не в чеченцах, там на пирсе были не чеченцы!
- Ничего не пойму, - растерялся следователь, - вы же мне сами сказали про чеченцев, это же не я придумал!
- Я сказала, но это неправда, - крикнула в трубку Марина.
- Значит, вы мне дали ложные показания? - сурово спросил Борис Моисеевич, - так вас понимать? И я, как идиот даю указание ловить и проверять всех чеченцев! А вы знаете, Марина, что ваша ложь это подсудное дело?
- Я вам все объясню при встрече, - сказала Марина, - хорошо, давайте встретимся завтра, но в какое время?
- После обеда я освобожусь ровно в два часа, - ответил Борис Моисеевич, - я сам к вам приеду домой.
- Хорошо, - согласилась Марина и положила трубку.
Соскучившийся по ней за время ее отсутствия щенок Най, прыгал возле ног и тихонько повизгивал от счастья. Марина взяла его на руки. В комнату зашел отец.
- Папа, - обратилась к нему Марина, - встреть, пожалуйста, Романа из школы. И ни на секунду не выпускай его из виду.
- Что еще произошло? - спросил отец.
- Ничего, - ответила Марина, - просто я волнуюсь за него.
- Хорошо, я его встречу, - пообещал ей папа и пошел одевать ботинки.
В это время следователь Борис Моисеевич стремительно залетел в кабинет к начальнику милиции Николаю Петровичу. Тот сидел за столом и отстукивал по его крышке песню "Калинка-Малинка". Получалось непохоже.
- Девчонка хочет расколоться, - полушепотом произнес следователь, - что делать?
- Хочет расколоться, так трахни ее, - ответил начальник, - расколи, она, что целка?
- Да, не та, - сказал Борис Моисеевич, - а другая, которую банда Князя поимела и мужа ее убила.
- Ах, эта, - задумчиво произнес Николай Павлович, - это плохо. Этого нельзя допустить.
- Как этого не допустить, если она мне завтра все их приметы выложит? спросил Борис Моисеевич. - Я уже Князю твоему об этом сообщил. Поспешил старый дурак, а теперь жалею!
- Ну и что? - зевнул начальник. - Впервой нам, что ли? Через полгода закроем дело за недостаточностью улик и все тут! Свидетельница одна, она же и потерпевшая. Верить ей нельзя, потому что она была в состоянии шока. Что мне тебя, Моисеич, учить что ли?
Борис Моисеевич медленно поднялся из-за стола и со всего маху шарахнул свою папку на стол. Начальник милиции вздрогнул и выпучил глаза. Таким рассерженным он видел Бориса Моисеевича не часто, если не сказать, что вообще никогда.
- Долго мне еще за этим Князем говно подтирать на старости лет? прошипел он сквозь зубы. - Мне это - во как надоело! Мы, менты, поганого уголовника прищучить не можем! Он распоясался так, что весь город стонет, а ты тут по столу "Цыганочку" выстукиваешь!
- "Калинку-Малинку", - возразил Николай Павлович.
- Без разницы, - ответил ему Борис Моисеевич, - вот он, случай нам выдался, его за решетку засадить. Его и всю кодлу. А уж когда он за каменной стеной окажется, нас заявлениями засыплют, так, что мы его под расстрельную статью подведем.
"Ага, - подумал Николай Павлович, - и меня тоже подведешь". Он хорошо помнил убийство на своей даче. Хотя последнее время Палыч стал сильно сомневаться в том, что этот Спиридоныч был московским бизнесменом. Князь утверждал, что выкинули его на пустыре, но ни через неделю, ни через месяц тела не нашли. Но труп это же не бумажник с месячной зарплатой. Кому он нужен чтоб его подбирать? И второе. Никто не звонил из Москвы, не интересовался бизнесменом, да и там, в столице все было тихо. Это-то и смущало Николая Павловича. По правде говоря, Князь этот и самому начальнику милиции поперек горла стоял.
- Мы с тобой двадцать лет дружим, - гневно продолжил Борис Моисеевич, я старый человек и больше я не намерен лизать жопу этому гондону! Князь и король тоже мне! Все, на хрен, хватит! Увольняюсь! Надоело! На пенсию пойду и буду картошку лучше в землю сажать, чем ублюдков за решетку! Пользы больше! Князи эти девок насилуют, а я замазываю! Ларечников грабят, я подделываю! Убивать уже начали в наглую! Парень вчера пропал, друг убитого ими спортсмена! Тоже его грохнули? Всех будут убивать, кто рядом живет?
- Как пропал? Кто? - удивился Николай Павлович.
- Паренек вчера исчез, - ответил Борис Моисеевич, - Андрей, друг убитого князевой бандой Димы, Марины мужа. Он переживал очень, Марину расспрашивал что да как случилось. Видимо Князю это не понравилось!
- Я ему скажу, чтобы не трогал больше никого, - пообещал Николай Павлович.
- Так он тебя и послушал! - ответил ему Борис Моисеевич. - Плевать он на тебя хотел!
- Да? - оскорбился Палыч. - А вот сейчас я ему позвоню!
- Ну-ну, - усмехнулся следователь.
Николай Павлович действительно был уязвлен в самое сердце. Старинный друг подсмеивается над ним, считает ничтожеством. Он решительной рукой набрал номер трубы Князя.
- Алло! - закричал он в трубку. - Князь? Что ты сделал с парнем, другом того самого каратиста?
- Да, ничего особенного, - ответил Князь, - наподдали ему мои орлы. В подвале он лежит. Могу адрес сказать.
- Я же тебя просил никого не трогать! - крикнул в трубку Николай Павлович. - Хватит уже этим заниматься!
- Он лез не в свое дело, - спокойно ответил Князь. - И я слышал, что сучка эта собирается нас всех сдать.
- Даже если баба эта расколется, - пообещал Николай Павлович, - мы тебя отмажем. Хватит уже порядок нарушать в городе! Остановись!
- Ладно, Палыч не бойся, все о кей! - сказал Князь. - С меня лишняя доля за беспокойство! Пока!
И Князь бросил трубку. Николай Павлович сидел, как оплеванный.
- Иуда ты! - сказал ему Борис Моисеевич. - И трус!
Он повернулся и вышел, хлопнув дверью, а Николай Павлович даже не успел открыть рот чтобы его остановить. Да-а, похоже было, что на него действительно положили большой и толстый. Ему, начальнику милиции какой-то сраный рэкетир говорит, как официанту клиент, разбивший бокал: "Возьми с меня на червонец больше, милый и отвали!".
Николай Павлович сидел и ломал пальцы, не зная что делать. Внезапно его осенило! Все решалось проще простого и не хрен было столько времени лебезить перед этим уродом. Николай Павлович достал из стола свою большую записную книжку, собрал воедино номер, записанный на разных страницах, и позвонил по межгороду.
- Фарид Велиханович? - спросил он. - Это...
- Не нужно представляться, Николай Павлович, я вас узнал, - ответили в трубке низким густым басом, - уважаемых людей узнаю по первым словам.
- Да, это я, Фарид Велиханович, - сказал начальник милиции, ободренный комплиментом, - помните наш разговор в ресторане "Наследие" относительно...
- Помню, - подтвердил Фарид Велиханович, - относительно уборки грязи.
- Да, - обрадовано подтвердил начальник милиции, - уборки грязи.
- И много грязи у вас накопилось? - спросил Фарид Велиханович.
- Не очень, - ответил Николай Павлович, - одна большая куча и две маленьких.
- Грязь в труднодоступных местах? - поинтересовался Фарид Велиханович.
- Да, - признался начальник милиции.
- Тогда двойной тариф, - сказал Фарид Велиханович.
- Я согласен, - ответил Николай Павлович.