Это был обычный лист белой бумаги, и слова были наспех написаны красной краской.
«Как-нибудь в следующий раз, детектив-инспектор Лестрейд!» - вот и все, что было на нем написано.
Это было настолько личным, что поразило его до глубины души.
Салли подошла и встала рядом.
- Оформите это как улику, - пробормотал Грег. – Но сначала сфотографируйте.
Салли кивнула: - Вы в порядке, сэр?
Грег, не отрываясь, смотрел на надпись. Ужасное ощущение уязвимости и потери контроля нахлынуло на него. Эти слова были личным вызовом ему, угрозой, предупреждением. И это было насмешкой. Грег почти мог услышать скрытый за словами смех.
- Что это за дьявол? – выплюнул Грег, отворачиваясь от надписи.
Салли покачала головой: - Это просто слова, сэр. Это просто догадка или что-то подобное.
- Он знал, что я за ним охочусь. Он знал, что это мое дело! – Грег нахмурился, – Ладно. Я еду назад в участок, мне надо обдумать наш следующий ход. Салли…
- Я тут со всем разберусь!
Грег кивнул: - Отлично. Вот же ж дерьмо!
Он вышел, бормоча проклятия вполголоса, и сел в машину. Он открутил радио почти на максимальную громкость. Он просто не мог придумать никакого разумного объяснения происходящему.
Он отъехал от склада на пару кварталов и заметил красный Мини в зеркале заднего вида. Он показал левый поворот. Впереди него по улице ехал мотоциклист, и у него не было возможности для обгона. Мотоцикл и мини свернули направо. Теперь позади него оказался серебристый Ягуар. Хорошая машина, кстати. Дерьмо, как он сможет пояснить, что они пропустили улики, а затем и упустили самого подозреваемого в двойном убийстве и возможного грабителя архива? Он склонен был подписаться под каждым эпитетом, которым его наградил Шерлок. И какого дьявола его имя делало на том клочке бумаги? Он повернул влево на более оживленную улицу и остановился на сигнал светофора. Справа поблескивала гладь Темзы. Сияющий Лондон в опускающихся сумерках был ошеломителен.
Заходящее солнце начало слепить его, и Грег опустил защитный козырек. Он увидел просвет в потоке машин и как только светофор переключился, постарался вырулить в центр улицы. И слишком поздно он заметил черный пикап слева. Тот ехал прямо на него, не сворачивая и не замедляясь, пока не врезался в борт машины Грега. Грег отчаянно матерился, пытаясь вывернуть руль и нажать на тормоз, но автомобиль продолжал теснить его.
Машина Грега пробила пластиковое ограждение и вылетела вниз, прямиком в Темзу. Грег успел сгруппироваться и принять аварийную позицию как раз в тот момент, когда машина ударилась об воду, и подушка безопасности врезалась в его тело.
========== Часть 24. Ничто на суше ==========
Я потерял детей, я потерял жену,
И теперь меня несет течением,
Ничто на суше не стоило своей цены.
Кроме моей любви, моей любви, моей любви…
Я построил корабль из кожи и костей,
И из руин моего дома.
Ничто в прежнем мире больше меня не согреет.
Так, как моя любовь, моя любовь, моя любовь…
В буре я потерял мачту,
Мой маленький корабль поржавел,
Влекомый ветром, я слышал голос
Моей любви, моей любви, моей любви…
Держись за меня, держись за меня, держись за меня.
Моя любовь, моя любовь, моя любовь.
Мое тело выбросило на песок,
Холодный, сломанный, нагой,
Я был готов улететь.
К моей любви, моей любви, моей любви…
Tom McRae - ‘Nothing On The Dry Land’
Август 2006
Машина Грега пробила пластиковое ограждение и вылетела вниз, прямиком в Темзу. Грег успел сгруппироваться и принять аварийную позицию как раз в тот момент, когда машина ударилась об воду, и подушка безопасности врезалась в его тело.
Он тяжело дышал, его сердце лихорадочно колотилось. Он поднес одну руку к носу и увидел кровь на руке.
Ох, черт, машина тонула! Темная вода начала заливать лобовое стекло, когда машина наклонилась и начала погружаться. О, господи! Вот же дерьмо! Он умрет в машине в Темзе, и это будет ужасно, и никто не будет скучать по нему.
Казалось, стенки машины начали прогибаться, словно он был заперт в крохотной непрочной коробочке. Его сердце билось с неимоверной частотой, он вновь был ребенком, удерживаемым под водой, без возможности издать хоть звук, а уж тем более найти путь на поверхность.
Нет! Нет! Только не так! Это не должно случиться вот так!
Не умирай! Не умирай! 5. 4. 3. 2. 1. Думай, Грег, глупый придурок!
Трясущимися руками он смог отстегнуть ремень безопасности. Одно из его запястий рассылало заряды агонизирующей боли по всему телу, но он игнорировал её. Он лихорадочно пытался открыть дверь, но давление воды уже делало это совершенно невозможным.
Аварийный выход. Нужен аварийный выход. Окна. Сделаны из стекла. Нужно разбить! Он осмотрелся вокруг. Вряд ли удастся выбить ногой. Ключи от машины? Нет же, идиот!
Он увидел подголовник, нажал кнопки по обе стороны от него, чувствуя, как машина еще больше накреняется вперед, когда он передвинулся в кресле. Вода уже начала заливаться внутрь через стекла. Он отвернул голову от окна и изо всех сил врезал в стекло металлическим основанием подголовника. Стекло треснуло.
Он один раз глубоко вдохнул и со всей энергией, которую мог сконцентрировать, ударил по стеклу еще раз. Вода полилась в салон сквозь дыру в окне, заливая его лицо. Задержав дыхание, он протиснулся сквозь окно.
Он почувствовал, как его рубашка зацепилась за острый край выбитого стекла и порвалась, и он подумал, что судя по всему, тем же осколком ему раскроило ногу, но он должен сосредоточиться на том, чтобы плыть наверх, наверх, наверх к свету.
Его одежда намокла и потяжелела, он почувствовал, как его тянет на дно, но он отчаянно продолжал грести, вверх и вверх, пока наконец не достиг поверхности и лихорадочно глотнул воздуха. Он дал себе минуту отдышаться, и тяжело погреб к берегу. В отдалении он увидел оранжевую лодку. Речной патруль! Слава богу.
Он выбрался на ступени, ведущие к воде, и лежал, прижавшись лицом к цементу. Он был рад, что сейчас было время прилива, или падение машины было бы еще более серьезным. Он посмотрел на большую прореху справа на рубашке. Ткань пропитывалась красным. Он порезался о выбитое окно. Странно, на самом деле, поскольку он абсолютно не чувствовал никакой боли, лишь слегка ныло запястье. Он закрыл глаза. Лодка подплыла, и выскочили два члена команды, заворачивая его в одеяло и осматривая его повреждения. Он смотрел на воду, на то место, где сейчас должна была быть его машина. Какова глубина Темзы? Интересно, она уже коснулась дна? А рыбы в реке есть? Майкрофт и Шерлок должны знать. Он услышал сирены и услышал топот ног бегущих парамедиков.
Они спрашивали его имя и возраст, и есть ли у него какие-то особые медицинские проблемы… Грег Адамс, ой, нет, Лестрейд… Он был Грег Лестрейд, он не был Грегом Адамсом с 17 лет… А сейчас ему 39, и у него нет никаких заболеваний, и он полицейский… Детектив-инспектор, на самом деле, и он прекрасно себя чувствует, и нет, никому не надо звонить.
Ему вкололи морфин, завернули еще в два одеяла, один из парамедиков осматривал порез у него на боку, а второй разрезал штанину, и это же его любимая пара брюк!
Он посмотрел вниз, увидел гигантскую прореху и вздрогнул, почувствовав давление на ногу.
Его поместили в скорую, и он пробормотал, что, возможно, стоит позвонить в Скотланд Ярд, поскольку он офицер, и в участке, наверное, должны узнать, что с ним.
Но нет, никому другому не надо звонить!
- Грег, вам надо успокоиться и расслабиться, вы начинаете задыхаться! – это о нем? Хм… - Дышите со мной, Грег, вот так! Вдох и выдох, давайте, повторяйте за мной! Грег, сейчас мы дадим вам кислород. – На его лицо опустили маску, и Грег хотел отвернуться, поскольку маска казалась слишком ограничивающей, удушающей, словно вновь тонешь, но он поборол этот импульс, зная, что она поможет. Он дышал, накрепко сжав одной рукой край носилок. – Отлично, Грег, вы просто молодец!