- Значит, ты плохо осведомлён, – Саске не сдавался. Ему оказалось более важным победить брата ещё и в споре.
- Давай делиться, – новое предложение, подразумевающее компромисс. Только захочет ли Итачи высказаться, зная, с кем работает Саске.
- Выведаешь всё, что знаю я, а потом отправишь во вражеский штаб собирать дополнительную информацию? – не поддался младший.
- Саске, я не хочу, чтобы ты попал под их влияние, – попытка развеять несговорчивость брата.
- А кто сказал, что я попаду?
- Ты ведь уже попал. И останешься там, если не одумаешься сейчас.
- А что если это мой шанс на будущее? Твоё-то уже под сомнением из-за твоей странной деятельности.
- Меня сейчас заботит не моё будущее, а ты. Как ты мог хоть на минуту согласиться с теми, кто расчётливо запланировал двойное убийство? Да, они – твоя семья. Да, они относятся к тебе с пониманием и терпением и вряд ли будут мешать твоей карьере, если захочешь отколоться от них… – Итачи на миг задумался. Неосторожно допустил логически напрашивающуюся мысль, что теперь Саске обязан присоединиться к Итачи. Нельзя. Если надавить, Саске сразу определится со стороной, – …от всех нас.
- Почему же люди спокойно принимают жертвы во время войны?
- Кто сказал, что спокойно? Ты встречал семьи, в которых погибали сыновья, дочери, отцы…
- Будто ты встречал.
- Я встречал, – Итачи цепко держал внимание брата. – Во время ли войны ты теряешь родственника, или от руки маньяка в подворотне – разницы никакой нет.
- Сейчас не война.
- Ты сам завёл этот разговор, Саске. Ты бы не смирился с нацией убийц. Почему хочешь спустить грехи отдельных людей?
- Потому что эти люди – моя! семья! – выделил Саске.
- Ты охотнее примешь их сторону, но не мою. Что я тебе сделал?
- Потому что ты врал мне. А они – сказали правду, какой бы уродливой она ни была.
Сильный ход. Правда во все времена являлась мощнейшим оружием.
- Я не врал.
- Скрывал и врал – одно и то же.
- Тогда, может, послушаешь и мою правду?
- Ты пристрастен. А я имел несчастье судить со стороны. И почему-то никто не подумал, как я всё это буду переживать в одиночестве, – Саске опять распалялся. – Где ты был, когда я катался по городу эти два дня? Разве я мог своим друзьям рассказать?
- Я не знал, что они осмелятся рассказать тебе. Но ты ведь мог просто приехать и поинтересоваться. Я бы никогда не выгнал тебя за дверь, не будучи уверен в твоём физическом и душевном благополучии.
- Ага, а как же твои гонения: «не оставайся с моей женой наедине», – передразнил Саске искажённым голосом, как часто делают обиженные дети.
- Я боялся того, что может случиться, если ты узнаешь…
- Вот видишь, – подловил Саске, стремительно поднимаясь с места и не отводя пальца от Итачи, – ты сам только что признался, что не собирался мне ничего рассказывать. Значит, ты хотел и дальше водить меня за нос, строя из себя идеального старшего брата.
- А тебе по душе то, что сейчас происходит? Ты охотнее послушаешь преступника, потому что он тебе правду рассказал? Я же хотел тебя просто оградить. Неужели так сложно понять? – выдохнул Итачи. Оставался неуслышанным, как ни старался.
- Ты хотел и дальше врать, а Текка посчитал меня достойным доверия.
- Согласен, он поступил мудрее меня, – Итачи приблизился, исключая бегство, – намного легче удержать благодарного за доверие, неокрепшего подростка, который никогда в жизни с трудностями не сталкивался.
- А ты хочешь сказать, что таким образом оберегал меня, да? Враньём оберегал?
- Скажи, Саске, ты был счастлива, услышав ту правду? Ты ликовал из-за такого высокого доверия? Или скитался, гоняя на байке, с градусом в крови, пытаясь вырвать с корнями эту правду, чтобы и дальше жить беззаботно и не мучиться от навязанного тебе выбора и коварства твоего собственного отца?
- Я не знаю, что произошло между ними в прошлом, но такому поступку должно быть оправдание, – у Саске закончились доводы. Он снова не мог одолеть брата. Но не мог упрекнуть последнего в решительном отказе понять его.
- Ты не знаешь, – повторил Итачи уже спокойнее. – Саске, нельзя настолько спонтанно делать решающий шаг в жизни. Нельзя принимать политики убийцы, является он твоим родственником или нет. Я не требую играть против них. Просто пойми, к чему ведёт такая мораль.
- А твоя, Итачи? Эта история уже давно истёрлась, выжила себя, доходит? А ты, зная, что на меня давят, мог бы и посодействовать. Тебе было приятнее возиться со своим любовником.
- Ты всё не так воспринимаешь.
- А как я должен воспринимать это? Я всегда уважал тебя. Ты был идеалом для меня. Даже когда тыкал пальцами в лоб, я терпел. Я думал, что однажды выучусь и стану таким же.
В первый и последний раз Саске с горечью признавался вслух, как любил старшего брата. Итачи знал это, но не надеялся услышать. Он бы довольствовался молчанием и в дальнейшем, но Саске мог бросить признание только прощаясь. Земля начала уходить из-под ног. В таком состоянии брат вряд ли будет слушать. А через денёчек может оказаться уже поздно.
Итачи пересёк разделяющее их расстояние и вжал Саске в стену, прямо в глаза посмотрел, выдержал несколько попыток тщетного сопротивления. Не отпустил. Потом оба замерли, стараясь унять сбившееся дыхание.
- Саске, пожалуйста, хотя бы просто послушай и пообещай подумать ещё раз, прежде чем ты побежишь к Кагами и позволишь манипулировать собой.
- Я не хочу тебя слушать, – с ожидаемой насмешкой бросил младший.
Итачи терял брата уже сейчас, не в силах пробиться к его благоразумию. Может, Текка запугал его? Саске хоть и крепок духом, но всё же слишком неопытен в обращении с такими людьми. С людьми, которые без труда отдали приказ убить человека.
- Саске, ты думаешь, это начало и конец истории? Ты ошибаешься.
- Опять ошибаюсь? Скажи уж лучше, что я вообще ничего понять не способен, – оттенок нетерпеливого сарказма.
Саске рванулся. Итачи укрепил хватку. Наверно, синяки оставит в память об этом разговоре.
- А как же быть с тем, что они хотят сделать с Наруто? Ты и с этим согласишься?
- А что они хотят с ним сделать? Не допустить дилетанта к управлению одной из крупнейших компаний?
- То есть, ты с ними согласен? – не поверил Итачи.
- Согласен.
- Саске, мы с тобой об одном и том же говорим? Узумаки Наруто подписали смертный приговор, поэтому он и прячется у меня дома…
Прятался. Его настоящее положение значительно изменилось. Может, Наруто и сейчас прячется, но он неприкосновенен, пока находится под прикрытием Итачи. Даже если в дом ворвутся убийцы, Наруто не даст себя в обиду. Итачи знал, что никто не допустит крови в доме Учиха. А схватка в его стенах обязательно привлечёт внимание. Уж Наруто от всей души постарается, прежде чем вынесут его бесчувственное тело.
Саске не поверил. И тут Итачи осенило: Текка рассказал о том, что они могли оправдать. Даже если сошлются на молодость и горячность. Что им стоило признать ошибку и показательно в ней раскаяться? Но никто не удосужился ни единым намёком дать понять, что планируется в отношении Наруто. Саске этого просто не знал. Оставался выбор: сказать ему ту правду, которой он так жаждал, или снова отстранить его от назревающих событий?
Снова соврать, как выразился сам Саске.
Саске смотрел исподлобья, потерпев поражение в попытке вырваться и закончить разговор так, как выгодно ему. Итачи собирался повернуть разговор в другое русло.
- Ты хотел правды? Вот тебе правда: за Узумаки Наруто назначена награда. И заказчик – те, кто так тщательно пытается подкупить тебя твоей обожаемой правдой.
- Ты врёшь, – трудно это признать. Легче всего отмахнуться от чудовищного предположения.
- Не вру. И ты это чувствуешь.
Он ослабил хватку, чем незамедлительно воспользовались. Саске отступил, показательно разминая плечи.
- Теперь я обязан тебе безоговорочно верить?
- Хочешь верить им? Тем, кто не погнушался убийством один раз и планируют новое?