- Да, я знаю, – кивнул Итачи. – Но, возможно, вы сделаете исключение, если один из ваших выпускников, уже достигший совершеннолетия, попал в беду.
- Что за беда? – она принялась перебирать в подставке карандаши.
- Паренёк может погибнуть, если не выяснить и не устранить причины. Я знаю, что истоки в его прошлом, но у меня нет и крупицы информации. Единственная зацепка – приют «Гри».
Только резкая правда с указанием худшей развязки способна заставить поступиться навязанными правилами.
- Почему вы не обратитесь в полицию? – Цунаде оставила в покое раскиданные на столе вещи, сложила руки перед собой и пристально посмотрела на посетителя.
- Есть основания подозревать ненадёжность некоторых отделов, – уклонился Итачи, не желая расписывать продажность должностных лиц.
- Вы деликатны, – одобрительно кивнула дама. – Я постараюсь помочь вам, если эта помощь не будет идти вразрез с законом. Видите ли, иногда родители отказываются от своих детей и хотят исключить возможность случайной встречи.
- Думаю, его родители мертвы, – отклонил дискуссию об этике Итачи. – И я намерен предполагать, что скончались они как раз в тот период, когда мальчик поступил в ваш приют. Вы должны были запомнить его лицо. Сейчас меня устроило бы даже его имя.
- А он не представился? – женщина не улыбалась, просто выведывала факты. – Если вы настолько близко знакомы, что берётесь ему помогать, он должен был хоть частично открыться.
- Тут ситуация несколько особая, – так же вежливо избежал подробностей Итачи. – Давайте я просто покажу вам фотографию, а вы скажете о нём всё, что сможете.
- Разумно, – согласилась Цунаде, протягивая руку.
Итачи извлёк мобильник, неторопливо выудил единственное фото «жены», помедлил: а не возникнет ли ряда подозрительных вопросов из-за маскарада Кумико? Всё-таки парни не очень любят носить платья и накладывать женскую косметику.
- Давайте, или там компромат? – подтолкнула собеседница. – За свои годы я такого навидалась, что ваша ситуация покажется мне детскими играми.
- Надеюсь, – он протянул руку, – вы не подумайте, он обычный парень, без особых наклонностей. Просто попался мне в такой вот ситуации…
- Оправдываетесь? – улыбка наконец появилась на губах Цунаде, – за него?
Итачи ждал, надеясь услышать правду во всех подробностях и боясь не узнать даже имени. А вдруг она скажет, что Кумико подобрали на улице ещё в неосознанном возрасте? Нет, приятель-программер говорил, что в три.
- Что вас связывает? – улыбка растаяла. Итачи точно знал, что для неё просто не осталось повода. Отношение к Кумико тут не имело никакого значения.
- Я хочу помочь ему, а он сопротивляется. Одному сложно выжить в той ситуации, в которой он оказался, – уклончиво и смутно.
Женщина не стала выпытывать, согласилась точно на таких же основаниях, на коих согласился с правилами приюта Итачи.
- Его зовут Узумаки Наруто. Он попал к нам примерно в трёхлетнем возрасте. Его привёз представительный мужчина, хорошо одетый, на хорошей машине. Сказал, что его родители погибли в автокатастрофе, а о других родственниках ничего не знает. Фамилии, помню, он тогда не назвал и не оформил практически никаких документов. Это нормально для приюта, если тот, кто передавал ребёнка, нашёл его на улице.
- Почему же вы не задержали его? – встрепенулся Итачи, мысленно повторяя названное имя.
- А вы бы смогли, если он рвался обратно? Задержать его можно было только силой и скандалом, а вокруг любопытные дети.
- Хорошо, я понял. Вы говорите, что Наруто поступил без фамилии?
- Ребёнок был напуган. От стресса ни разу не назвал её, да и не забыл ли совсем? Другие в его положении забивались в угол и плакали. Наруто совершенно другого склада. Он плакал раньше, вылил своё горе от гибели родителей, но никогда не вдавался в подробности. Всё, что мы узнали с его слов – это что его мама и папа жили в большом доме, имели постоянный доход, много знакомых и родственников где-то далеко. Я склонна считать, что за рубежом. Мы ждали, что кто-нибудь спросит, но никто так и не приехал. На запросы выше не получали ответов, кроме «ждите».
- А Наруто?
- Он не замкнулся, как многие из нас полагали, поначалу его дразнили, говорили, что все от него намеренно отказались. Он запоминал и копил злость, пока не мог справиться со старшими ребятами. Мы боялись увидеть в итоге угрюмого эгоистичного подростка. Поначалу всё и вело к тому, но Наруто легко переступил эту проблему. Возможно, он помнил, как чувствовал себя сам и, чуть повзрослев, научился замечать в других малышах таких же жертв, как и он сам когда-то. Вместо насмешек над слабыми он лез в драку с сильными, склонными к презрению.
- По нему это заметно, – согласился Итачи. – Так что же с фамилией? Когда Наруто обзавёлся ей? Или её просто дали при получении паспорта?
- Наруто был беззаботным, никогда не углублялся в родословную, пока к нам не поступил запрос о нём. Тут никакой ошибки, потому что прозвучало конкретное уточнение и имя «Наруто». Мы пытались узнать подробности, но собеседник больше не связывался с приютом. Все мы надеялись на обнаружившихся родственников, способных позаботиться о мальчике. Он уже дорос тогда до сознательного состояния, понимал, какие для него существуют перспективы – практически никаких. По идее, он должен был после выпуска и обучения устроиться на самую обычную работу и вести обычный образ жизни. Но он снова и снова заставлял нас беспокоиться, заявлял, что достигнет высокого положения без посторонней помощи. Он рос слишком быстро, господин Учиха.
- Так когда же он заинтересовался фамилией? Или это пришло само?
- Нет, – Цунаде покачала головой. – Было покушение. Тогда подступы к приюту и закрыли. Никого не поймали, но тогда пострадал один мальчик, тесно дружащий с Наруто. Вторая попытка состоялась, когда мы выехали с группой ребят на экскурсию в музей. Полная неразбериха была. Если бы не паника, убийца добрался бы до Наруто. Как вы понимаете, после третьего покушения он сам начал понимать. Захотел разобраться, попросил нашей помощи, чего никогда не делал. Мы принимали тесное участие в его поисках и в итоге нашли кое-какие подробности. Узумаки Наруто… – она помедлила, оценивающе глядя на Итачи, – нет, я не могу назвать вам имени его погибших родителей. Это против правил.
- А его друзья? Что, никого не было, кто бы как-то был связан с его прошлым?
- Несколько семей, – скупо сообщила Цунаде.
- Положение этих семей можете назвать? – с нескрываемой надеждой надавил Итачи. Имя и фамилия – это уже очень много, но если бы ещё и окружение, известные фамилии, с которыми Итачи неоднократно сталкивался!
- Семьи обеспеченные. Они забрали мальчика из приюта, пообещали вернуть его домой. Если нет других родственников, претендующих на владения Узумаки – как я поняла, имущество осталось неприкосновенным – теоретически он становился полноправным наследником и без завещания. Я подумала, что он нашёл своё место, подружился с более подходящей компанией. Наруто приезжал в приют к старым друзьям и рассказывал удивительные истории, обещал всех их вытянуть, когда они достигнут совершеннолетия. Таким счастливым я никогда его не видела. Он не говорил, но, похоже, к нему вернулись воспоминания, какие-то ценности из прошлого, на которые он мог опереться. Если вы хорошо его знаете, господин Учиха, то уже поняли, что он никогда не сделает близкому человеку больно.
- И вытерпит всё, если таким образом может помочь другу, – закончил за Цунаде Итачи. Впрочем, именно таким и представлялся Кумико… нет, Наруто… в размышлениях. – Вы не знаете, кто устраивал покушения?
- Увы, господин Учиха. Преступник остался на свободе. Полагаю, беда, о которой вы упоминали – это продолжение старой истории?
- Верно. Так я и думаю. И ещё я думаю, что человек, доставивший Узумаки Наруто в «Гри», знал о ребёнке мельчайшие подробности.
- И захотел скрыть его от общественности? – намекнула Цунаде, которая, разумеется, сама об этом не раз думала. – Это не подтверждённая информация. Я никогда больше не видела этого человека.