Летим в Германию, на пятидневный сбор перед официальной игрой в Люксембурге. Прилетаем в маленький немецкий городок – в аэропорту опять не встречают. По-итальянски никто не понимает, по-русски тоже, а других языков мы толком не знаем. На ломаном английском пытаемся что-то выяснить о сборной России. Берут местную газету. Ой, говорят, как раз сейчас какой-то футбол на местном стадиончике идет, может, твои играют. Беру такси, приезжаю на стадион. Начинаю прорываться, меня не пускают. Я киплю, ору, чуть до драки не доходит. Наконец отталкиваю контролера и действительно вижу -наши играют контрольный матч. Ну, говорят, выходи!
А когда начинали об этих вещах чиновникам говорить, ответ всегда был один: "Вы зажрались. Еще недавно на велосипеде ездили, а сейчас не встретили – проблема большая!" И все это потихоньку накапливалось. У каждого. На первых порах после прихода Садырина атмосфера в команде действительно была замечательной, и когда мы о ней говорили в прессе, ничуть душой не кривили. Тем более что человек-то он был добрый, отзывчивый, компанейский – хороший, словом. Но потом стали приходить к выводу, что весь этот хаос – в том числе его вина".
А вот что сказал мне об этом хаосе Колосков:
– Нищета нас тогда подводила. Это теперь у РФС автопарк, десяток машин, в любое время дня и ночи можем встретить и проводить. А тогда были полторы машины да автобус. Стоимость проезда на такси мы всегда компенсировали. А те накладки… Надо понимать, в какое время мы жили. Росли вместе со страной. Стоило просто ко всему этому относиться терпимее, без экстремизма.
Галямин, автор золотого гола ЦСКА в последнем чемпионате СССР, справедливость слов Шалимова мне в 2003 году подтвердил:
– Организация сборов и перелетов была очень плохая, постоянно случались накладки, которые негативно влияли на обстановку в команде. И письмо я не стал подписывать только потому, что там ставился вопрос о замене Садырина, в остальном же был с ребятами согласен. Их требования были нормальными и справедливыми. Если бы нам сразу, до начала отборочного цикла, говорили: условия по деньгам и бутсам такие-то – вопросов бы не было. А получалось так, что условия нам меняли на ходу, когда уже обо всем существовали договоренности. Люди, которые уже поиграли на Западе, от такого отвыкли.
– Ну а Садырин-то, по-вашему, просто под горячую руку попал?
– У Бышовца есть одна очень хорошая черта. Там, где он работает, всегда порядок. Он не признает, чтобы какие-то мелочи мешали футболисту раскрыть свой талант. Беспорядка он бы наверняка не допустил. Садырин же, отличавшийся поразительным чутьем на игроков и интуицией, такого внимания организации дела не уделял. Не скрою, у нас с ним были трения, он, в отличие от Бышовца, и вызывал-то меня в сборную через раз. Но за три года мы с ним в ЦСКА прошли все – от первой лиги до чемпионства. В общем, после короткого размышления я посчитал для себя невозможным подписывать письмо с требованием об отставке Пал Федорыча…
К этому остается добавить, что в декабре 93-го даже Игнатьев на пресс-конференции игроков-"отказников" в пресс-центре МИД на Зубовской площади с места в зрительном зале заметил, что во всем поддержал бы игроков, если бы они только не потребовали отставки Садырина…
Наверняка сетования президента РФС на тогдашнюю бедность подведомственной ему структуры имели право на жизнь. Но дело было, если исходить из рассказа Шалимова, не столько в этом, сколько в отношении к игрокам. Это признает даже подчиненный Колоскова – Радионов: "5 93-м мы многого не умели и не знали, немножко по-советски ко всему относились. А ведь игрок сборной требует предельного внимания.