– Я проверил все крупные заведения в центре города, – уверенно заявляет «нянь», – а в мелкие Максим Юрьевич вряд ли бы зашёл.
Он будто гордится. Словно сын его нанимателя – какой-то редкий жеребец, брезгующий тесными стойлами. Алекс вздыхает, мотает головой и без особой надежды, чисто для исключения ещё одной маловероятной теории, оборачивается к комнате.
– Ма, Максим же вернул тебе ключи от квартиры тёти Веры?
– Ничего он мне не возвращал, – прилетает ответ.
– Благодарю, – доносится от двери, а следом топот по лестнице.
Алекс резко выдыхает, накидывает на плечи куртку и, даже не развязав шнурки, прыгает в кроссовки.
– Ма, если не вернусь до полуночи, не беспокойся!
– Саша, куда ты на ночь глядя?!
Но он уже захлопывает за собой дверь и сбегает следом за Валентином, на ходу пытаясь впихнуть пятки в смявшиеся кроссовки.
Припаркованная у подъезда машина уже трогается с места, когда Алекс вылетает из подъезда. Остаётся только броситься наперерез и практически улечься на капот.
– С ума сошёл! – распахивается дверь, и водитель выскакивает наружу. – А если я…
– Я с вами!
– Тебе не надо…
– Я с вами!!!
– Ладно… Запрыгивай… -те…
Неожиданно быстрая капитуляция. Или москвичи все такие? Недоверчиво следя за мужчиной, Алекс отпускает капот и быстро ныряет на первое сиденье. И первые несколько минут всё никак не может отдышаться. Дурное предчувствие колотиться в груди, заставляя то и дело на косится на Валерия, но тот лишь сдвигает ручку переключения передач, трогает машину с места и за всю дорогу так и не произносит ни слова. И только когда они уже подъезжают к подъеду с разбитым фонарём, неожиданно предупреждает:
– Не рекомендую вам подниматься туда одному. Но если хотите – я подожду здесь.
Алекс нервно хмыкает.
– А что там со мной может случится?
– Всякое. Но Юрий Васильевич распорядился, что если вам представится случай своими глазами увидеть всю глубину испорченности его сына – не мешать вам.
Раньше Алекс как-то не особо обращал внимания на личность Валерия, но сейчас этот мужчина кажется ему воплощением услужливого пса. Даже морда его… то есть, лицо, выражает исключительно должностное рвение. А ведь он помог Максиму похитить Николя… интересно, в допросе он тоже участвовал?
Взгляд сам собой падает на руль. На руки, лежащие на нём. И замечает несколько мелких отметин на костяшках пальцев. Впрочем, содрать с них кожу можно и просто задев что-нибудь тыльной стороной ладони…
– Скажите, что произошло днём? – Алекс задаёт вопрос, уже взявшись за ручку дверцы и приоткрыв её. – Николя…-лай сразу всё рассказал?.. Максим с ним потом… ничего не сделал?
Валерий склоняет голову к плечу и какое-то время рассматривает Алекса в темноте (свет в салоне никто не включал).
– Вы действительно хотите знать?
– Да.
– Николай признался сразу, ещё в машине. И даже любезно согласился показать, где именно проживает парочка его друзей, причастных к инциденту с магазином. К сожалению, он оказался знаком не со всеми участниками… чем вызвал неудовольствие Максима Юрьевича… и сломанный нос юношу, вероятно, расстроил… и побудил поделиться с нами так же и своими догадками относительно ваших отношений с директором… Конечно же, это не лучшим образом сказалось на настроении Максима Юрьевича, а когда мы ещё и допросили одного из тех двоих, кого удалось застать дома…
– Он совсем вышел из себя?
– Он попытался кастрировать беднягу с помощью стекла от разбитого в подъезде окна. Несмотря на то, что тот молился и божился, что пальцем вас не трогал. Однако ему с самого начала не стоило в ответ на первый же вопрос интересоваться, не друзья ли мы «того педа» и «зажила ли его задница».
– Понятно. Парень жив?
– Был жив, когда я видел его в последний раз.
– Ясно.
Проглотив треклятый комок, уже поселившийся в горле, Алекс выходит из машины. Пять этажей занимают у него несколько минут. Он поднимается медленно, пытаясь придумать, что же сказать. Попросить прощения? Потребовать извинений? Алекс всё ещё обижен, но вот на что именно – точно сформулировать не выходит. Вроде во вспышке Максима не было ничего нелогично, и в чём-то он даже прав… точнее не прав, но вполне имел право вспылить… и когда услышал от Алекса то, что считал своей тайной и о чём точно никогда не захотел бы ему рассказать…
Нет, всё это верно, но – совершенно не то. Понимать мозгами и чувствовать – разные вещи.
«Мне не понравилось, что он на меня накричал?» – стоя перед знакомой дверью, Алекс рассматривает маленький круглый звонок. – «Или просто хотелось, чтобы он обнял меня?»
«Нет-нет-нет… неправда! Жалость – последнее, чего бы мне… но…»
Себя не обманешь.
«Я всё ему объясню. Спокойно и разумно, без криков и психов… он поймёт. Он всегда меня понимал…»
Звонок громкий и раздражающий. Алексу никогда не нравилась эта птичья трель. Однако больше из квартиры никаких звуков не раздаётся. И после второго звонка тоже. И третьего.
«Я ошибся? Его здесь нет?»
Ручка двери повёрнута вниз. Конечно, она могла оставаться в таком положении уже довольно давно, но… Алекс берётся за неё и толкает дверь от себя.
И она поддаётся.
В квартире царит темнота. Едва сделав шаг, Алекс спотыкается о брошенные ботинки.
– Максим?
Шорох. В комнате.
Щелчок переключателя и ярко вспыхнувший яркий свет заставляют человека, сидящего у окна, забиться в угол и практически спрятаться за штору. Чёрные джинсы, чёрная рубашка…
– Макс?
На полу валяется пакетик с какими-то таблетками. Не веря тому, что видит, Алекс застывает у порога.
– Что с тобой?
– Не подходи!
Этот голос не может принадлежать Максиму! Этот жалкий, испуганный, визгливый голос!
– П-почему мне нельзя подойти?
– Не подходи! Не смотри на меня! Нельзя!
– Но почему?
Алекс делает несколько шагов, и человек в углу начинает бешено сучить ногами, цепляясь за штору, натягивая её на себя так сильно, что гардина под потолком издаёт подозрительный треск.
– Хорошо-хорошо! – Алекс отступает назад. – Просто скажи мне, чем тебе помочь?
И вдруг замечает красные потеки на потемневшем от времени линолеуме. Они почти слились с его витиеватым узором… но это же кровь?
«Ебать…»
Мышцы деревенеют. Голова пустеет. Но уже через пару секунд Алекс решительно прижимается к стене и, стараясь ступать так, чтобы старый пол не заскрипел под ногами, подбирается к Максиму. А оказавшись рядом, резко хватает его руку поверх шторы.
– Всё-всё, я не смотрю, не смотрю!
Рванувшееся было тело замирает. И Алекс, продолжая говорить как можно спокойнее, словно уговаривая ребёнка, отводит плотную ткань в сторону и обнаруживает длинную и глубокую рану, идущую от запястья к локтю. Кровь ещё идёт. Видны края перерезанных вен, куски красного мяса… к горлу тут же подкатывает тошнота, но Алекс берёт себя в руки.
– З-зачем ты… сделал это?
– Не смотри, – снова доносится жалобное из-за шторы. – Не смотри…
– Я не смотрю…
Не отпуская руки Максима, Алекс достаёт телефон и набирает «03».
– Скорая. Слушаю.
– Здравствуйте, извините, у меня тут человек… вскрыл вены. Нужна помощь… и ещё он странно себя ведёт.
– Адрес?
– Улице Хлебникова…
– А дальше? Дом? Квартира?
«Дьявол, какой у этого дома номер?..»
– Извините, я сейчас узнаю… Максим, подожди немного, я сейчас.
Аккуратно опустив его руку, Алекс выскакивает в подъезд и вылетает во двор, бежит за угол, там должна быть табличка…
– Что случилось?
Голос за спиной заставляет лишь отмахнуться. Но когда Алекс уже подносит телефон к уху, готовясь продиктовать адрес – телефон неожиданно отбирают. И Валерий повторяет вопрос:
– Что случилось?
– Не знаю! Максим ведёт себя странно! Забился в угол, словно сильно напуган… и он порезал себе руки!
– Ага…
Мужчина бросает взгляд на горящий на дисплее номер и отрубает звонок, кидает телефон обратно Алексу и вытаскивает из кармана свой.