Максим ещё никогда не говорил столько всего и сразу. И настолько личное. Наверное, алкоголь – это не так уж и плохо?
Алексу хочется послушать ещё. Но Максим снова сжимает губы и опускает взгляд на свои руки. Следуя странному порыву, Алекс походит к нему и забирается пальцами в волнистые волосы. Довольно жёсткие на ощупь. И густые. Он чувствует, как руки Максима смыкаются под коленями. Как его лоб утыкается в живот. И продолжает снова и снова прочёсывать тёмную шевелюру.
– А почему ты сказал, чтобы мне не нужно думать обо всём этом?
– Не хочу, чтобы ты замечал мои ошибки.
– Так ты правда козырнул перед следователем своим батей?
– Твой друг… мог доставить мне проблем. К тому же, отец всё равно скоро бы заявился…
– Из-за того, что ты натворил на заводе? Подделал документы?
Руки вокруг колен сжимаются теснее, и Алексу приходится вцепиться в ворот красной куртки, чтобы не упасть.
– Эй!
– Ты и об этом знаешь…
– Угу.
– Считаешь меня избалованным мажором, привыкшим творить всё, что хочется, а потом прикрываться связями?
– …немного.
– Презираешь меня?
– …нет.
И тут ладони Максима проскальзывают вверх по штанинам, мгновенно добираясь до ягодиц и ребром вдавливаясь между них. Алекс сводит колени, а его пальцы в волосах Максима сжимаются в кулаки, оттягивая его голову назад, подальше от живота.
– Вот тебе обязательно это делать? – всматриваясь в прищурившиеся глаза, Алекс хмурится. – Ты сказал, что тебе просто хочется трогать меня. Зачем обязательно… лезть куда-то?
– Разве тебе этого достаточно? Просто стоять вот так?
– Да. Вполне. По крайней мере, сейчас. Но я бы не отказался прилечь. Ты даже не представляешь, как я вымотался за эти дни…
– Что-то случилось? – теперь уже хмурится Макс.
На мгновение Алекс теряет дар речи.
«Нет, блять, ничего не случилось! Только ты вот пропал!»
Но ответить вслух не успевает, сверху доносится лязг двери.
– Какого ляда вы ещё здесь?! – возмущённый крик старшего лейтенанта отражается от гладких стен громовым эхом. –Снимите себе номер в отеле, если так приспичило пообжиматься! Или я вас оформлю за непристойное поведение!
Отдёрнув руки от чужих волос, Алекс спешно отскакивает от Максима и практически бегом скатывается на первый этаж. Дежурный у выхода встречает их ледяной гримасой, но отпирает железную решётку и выпускает на свежий воздух.
Лето уже близко, но ночью всё ещё идёт пар изо рта.
Да и ещё и ширинку, оказывается, Алекс застегнуть забыл. И пальто.
– А что, может, и правда пойдём в отель? – раздаётся за спиной словно бы незаинтересованный голос.
Алекс мотает головой.
– Я не такой богатый, как ты. Поехали ко мне… а вон, смотри, и такси.
И направляется к припаркованному у перекрёстка авто с горящими шашечками на крыше и включённым светом в салоне. Но когда приближается к машине почти вплотную, Максим вдруг хватает его за руку.
– Подожди. Может, вызовем по телефону?
– Зачем?
– Ну…
Пальцы на предплечье слабеют. И так как никакого вразумительного ответа Алекс не получает, то делает последний шаг к машине и стучит в стекло:
– Девушка, вы свободны?
Двусмысленно получилось. Но за рулём и правда представительница слабого пола, а сформулировать вопрос по-другому Алекс не догадался. Однако водитель только хмыкает в ответ. И по сетке разбежавшихся морщин на её лице становится ясно, что «девушка» – это скорее комплимент. Но молодёжная кепка и задорный конский хвост на затылке смотрятся с ними вполне гармонично.
– Куда вас отвезти, мальчики? – игриво интересуется голос с хрипотцой.
Алекс называет адрес и забирается на заднее сиденье. Нырнувший следом в салон Максим почему-то выглядит несколько зажато, и не будь женщина преклонного возраста, Алекс бы уже заподозрил, что под водилу замаскировалась его сестрёнка, Ирина. А иначе как объяснить, что тот всю дорогу пялится в окно, а ведь Алекс в прямой досягаемости, да и свет в салоне потушен? Нет, не то чтобы ему хочется быть облапаным, но и подобная отчуждённость слишком уж подозрительна.
Конечно, можно спросить.
Но Алексу кажется, он уже исчерпал лимит откровенных вопросов на сегодня. Поэтому всю поездку просто смотрит на несущиеся навстречу огни фонарей и разноцветных реклам. Ночные улицы пусты. И уже очень скоро они сворачивают с главной трассы, а ещё спустя пару минут перед капотом авто выпрыгивает знакомый двор. Алекс запускает руку в карман. По локоть. И начинает шарить в подкладке.
– Сколько с нас?
В салоне загорается свет, заставляя слепо сощурится.
– Триста пятьдесят.
Алекс протягивает выуженную тысячную купюру.
– А мельче не найдётся?
Приходится расстегнуть несколько пуговиц на пальто и вытащить из заднего кармана брюк тощий бумажник. Но там обнаруживается лишь пара железных десяток и ещё монеты помельче, специально запасённые для кофейного автомата. Прикусив нижнюю губу, Алекс мотает головой.
А Максим тем временем уже нетерпеливо притаптывает ногой.
И вдруг вообще распахивает дверь и вылетает наружу. Алекс догадывается, что на его месте он бы просто оставил сдачу водиле, но… не все могут такое себе позволить. Не тогда, когда сдача больше стоимости самой поездки. Наконец, спустя пару обменов взглядами в зеркале заднего вида, женщина вздыхает и начинает копаться в бардачке. Долго считает, почему-то заставляя Алекса всё больше чувствовать себя жмотом и скрягой. Но всё-таки протягивает ему стопку из бумажных десяток и тяжеленную горсть монет.
«Я столько кофе не выпью…»
– Спасибо… доброй ночи.
– И вам.
В салоне снова тухнет свет и машина уезжает, а Алекс разворачивается к подъездной двери и к подпёршему её Максиму.
– Что случилось? – всё-таки спрашивает. – Ты её знаешь?
– Нет. Ничего. Не бери в голову.
«Xех, понял. Не всё в один день, да?»
– О'кей…
Приложив к замку ключ-таблетку, Алекс молча поднимается на третий этаж. Максим тоже не произносит ни слова. По крайней мере, пока они не подходят к квартире.
– Твоя мама… – начинает он нерешительно.
– Она в рейсе.
– А когда вернётся?
– Ты её боишься, что ли? – Алекс хмыкает, но заметив серьёзное лицо Максима, проглатывает смешок. – Что, правда?
– Нет, я… просто, не могу же я поселиться у вас…
– Ты только сейчас об этом подумал?
Повернув ключ в замке и зайдя в прихожую, Алекс не сдерживает зевка. Окружившее тепло наваливается пудовой тяжестью на его веки. Но он всё-таки решает рассказать, что придумал:
– Думаю, в свою съёмную хату ты вернуться не захочешь – когда папа тебя хватится, искать начнёт оттуда… так?
– Так, – кивает Максим, снимая куртку и кидая на крючок около зеркала. – Поэтому мне надо снять новую…
– А кровать, которую купил, на старой оставишь?
– Её просто так не вывезешь… А что, хочешь продать и на эти деньги снять хату?
– М-м-м… – Алексу стыдно признаться, но об этом он как раз и не подумал. – Можно будет этим занять, если хочешь. А пока поживёшь в квартире подруги моей мамы.
– Она сдаёт жильё?
– Нет.
– А как же тогда?
Вспомнив, что в холодильнике нет ничего, кроме яиц, капусты и замороженных кусков чего-то в морозильнике, Алекс задумчиво останавливается на пороге кухни. Он опять забыл про магазин. Или как-нибудь перетерпится до утра?
– Ты голоден?
– Очень.
И подтверждая всю глубину своего голода, Максим обнимает его со спины, сползая ладонями до ширинки… но вдруг останавливается в нерешительности. Алекс поднимает руку, ловя его шею и притягивая к себе. Прикрывая глаза и блаженно выдыхая, когда кожи касаются мягкие губы. Почему-то дома все эти ощущения воспринимаются совсем иначе, чем там, в коридоре или на лестнице в РУВД. Да, здесь Алекс может позволить себе расслабиться. К тому же он сегодня услышал кое-что важное. И оно свело тёплое гнездо в его душе.
– Мамина подруга держит эту квартиру для себя, – отвечает он почти неохотно, прислушиваясь к каждому прикосновению и наслаждаясь им, – и своих любовников.