Сношения эти носили прежний, уже хорошо нам известный, характер: главным содержанием переговоров по-прежнему была торговля: крымцы запрашивали, хотели взять как можно больше, русские старались дать как можно меньше, представляя опустошения государства, оскудение казны. Разбойники не трогались этим представлением: в июле 1614 года в Ливнах, где по обычаю происходил размен посланников, крымский посол Ахмет-паша Сулешов объявил: «Если не станет государь присылать ежегодно по 10000 рублей, кроме рухляди, то мне доброго дела совершить нельзя; со мной два дела, доброе и лихое, выбирайте! Ногайские малые люди безвыходно вас воюют, а если мы с своими силами на вас же придем, то что будет? Вы ставите шесть тысяч рублей в дорого, говорите, что взять негде; а я и на одних Ливнах вымещу: хотя возьму тысячу пленных, и за каждого пленника возьму по 50 рублей, то у меня будет 50.000 рублей». Наконец Ахмет-паша согласился взять 4000 рублей поминков для хана и дал за него шерть, когда московский посол дал слово, что по весне рано государь пришлет хану большие поминки. Но когда посол, князь Григорий Волконский, приехал в Крым брать шерть, то хан Джапибек-Гирей объявил: «Шерти мне теперь дать не за что, поминков ко мне и к калге прислано мало, к ближним людям прислано не ко многим и не помногу, и за это ближние люди на нас злобятся, шерти дать не хотят и нам шерть отговаривают». Наконец и хан дал шерть с условием, что если государь рано весною поминков не пришлет, то шерть не в шерть. После этого посылались в Крым ежегодные поминки как для того, чтоб удерживать крымцев от нападения на московские украйны, так и для того, чтоб побуждать их к нападениям на Литву. Последняя цель плохо достигалась, потому что хан был занят войной персидскою, усобицею у себя в Крыму и боялся запорожцев, которые сильно опустошали его улусы. Послы московские по-прежнему постоянно жили в Крыму, на смену одних приезжали другие, по-прежнему им чинилось там многое насильство и неволя, поминки брали на них многие, в неволе, чуть-чуть не правежом; по-прежнему за выгодами московского государя наблюдала фамилия князей Сулешовых — сначала Ахмет-паша, а потом брат его Ибрагим-паша.
Более чем где-либо участия новый государь московский нашел на далеком западе, у морских держав Голландии и Англии; разумеется, это участие было корыстное: внутренние смуты в Московском государстве и опустошения, причиняемые войной польскою и шведскою, вредили их торговле, им выгодно было успокоить Московское государство и в награду приобрести здесь еще большие торговые выгоды. Известные уже нам лица, Ушаков и Заборовский, отправив посольство свое у императора, должны были ехать в Голландию и там требовать помощи на врагов. 1 мая 1614 года Ушаков и Заборовский приехали в Гагу, приехали они в жалком положении, и голландское правительство тотчас же снабдило их всем нужным, приказав выдать им единовременно 1000 гульденов. Послы, по отзыву голландцев, приводили всех в удивление своей скромностию и учтивостию и были очень боязливы. Они просили у Генеральных штатов помощи царю войском и деньгами. Штаты отвечали, что они сами недавно освободились от войны и потому не могут подать царю никакой помощи, но употребят все усилия, чтоб склонить к миру короля шведского. В Англию в июне 1613 года отправлен был дворянин Алексей Зюзин. Описавши неправды поляков в Москве, Зюзин должен был сказать королю: «Во время московского разоренья ваших гостей и торговых людей, Марка англичанина с товарищами, литовские люди захватили, товары все у них отняли и держали их за крепкими приставами, а после того побили».