В центре внимания русской письменности второй половины XV - XVI в. стоят коренные вопросы жизни страны. В "Сказании о князьях Владимирских" подчеркивалась идея преемственности власти московских государей от византийских императоров. Мало того, их род выводили даже от римского императора Августа. Псковский монах Филофей в послании Василию III утверждал, что Москва - это "третий Рим". Собственно Рим пал из-за ересей, "второй Рим" (Византия) - из-за унии с католичеством. "Два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти", - писал Филофей.
Одним из самых своеобразных мыслителей первой половины XVI в. был Федор Иванович Карпов, дипломат, государственный деятель. Он был рационалистом, искавшим истину через сомнения: "Изнемогаю умом, в глубину впад сомнения", - писал он. Одной из главных тенденций русской общественной мысли XVI в. было освобождение от пут церковного мировоззрения, апелляция к разуму. Этот процесс принято называть секуляризацией (от латинского слова saecularis - мирской, светский) или обмирщением культуры. В этом же русле находились и воззрения Карпова. Когда митрополит Даниил утешал Карпова в связи с его служебными неприятностями и призывал к христианскому терпению, Карпов отвечал, что терпение - добродетель лишь для монахов, а у жизни государства - иные основания. "Ин есть суд в духовных лицех, а ин в мирьском начальстве". Для государства необходима законность - "правда", иначе "сильный погнетет бессильного". Но власть, полагает Карпов, должна быть сильна: "Милость бо без справды (т. е. правды) малодушьство есть". Впрочем, гуманист Карпов, понимающий опасность деспотического правления, добавил: "Правда без милости мучительство есть".
В конце 40-х - начале 50-х гг. XVI в. писал известный публицист Иван Семенович Пересветов. Выходец из русской шляхты Великого княжества Литовского, он служил во многих странах - Польше, Венгрии, Чехии, Молдавии, пока не приехал на Русь. Пересветов с негодованием пишет о боярах, "ленивых богатинах", которые "люто против недруга смертною игрою не играют". Существенно, что обвиняет он их не в сепаратизме, а лишь в трусости и недостатке служебного рвения. России, по Пересветову, нужна "правда" (в этом он близок к Карпову). Но ввести ее можно только суровостью и даже жестокостью - "грозой". Вместе с тем Пересветов далек от восхваления деспотизма. Для него царь - это не просто самовластный государь, у него есть обязанности перед "воинниками", которые "люты к недругом". Именно "воинниками" царь "силен и славен".
Пересветов был близок и к религиозному вольнодумству. По его словам, "Петр, воевода Волосский" (молдавский господарь Петр Рареш), которому Пересветов вкладывает в уста свои мысли, спросил у одного выходца из Москвы, есть ли "правда" в Московском государстве. "Москвитин" сказал, что "вера християнская добра всем сполна,.. а правды нет". Петр воевода возразил: "Коли правды нет, то и всего нет" - и добавил: "Бог не веру любит - правду". Разумеется, ни один христианский ортодокс не отрицал необходимости правды, не выступал за неправду, но Пересветов первым в отечественной словесности решился противопоставить правду и веру и предпочесть правду. Впрочем, он предпочитал и свободу холопству. "Которая земля порабощена, - писал он, - в той земле все зло сотворяется".
Поток "обмирщения" захватывал порой даже ортодоксальных церковных авторов. Характерен в этом отношении "Домострой", автором (или, возможно, составителем последней редакции) которого был Сильвестр. Слово "домострой" в переводе на современный язык означает "домоводство". В самом деле, таково и было назначение этого произведения.