Костяк экипажа будет набран по комсомольскому призыву из ваших земляков. Пойдешь командиром отделения для начала? Подавай в военкомат заявление на восстановление в кадрах, я обещаю поддержать.
- С ходу такие дела не решаются, товарищ командир. Подумать надо хорошенько, со стариками посоветоваться...
- Вот и думай как следует, время еще есть. Надумаешь - не опаздывай. Неувязка какая выйдет - черкни мне несколько строк, адрес мой у Павла Ивановича возьмешь.
- Спасибо, товарищ командир, подумаю...
Павел вышел на звонок в прихожую, из-за его плеча выглядывала худенькая, похожая на девочку, жена.
- Ой, Сереженька, - нараспев, по-южному заговорила она. - Вымахал-то как! Не дотянешься и в щечку тебя чмокнуть!
- Я всегда такой был, Александра Осиповна, наоборот, уже книзу гнусь, - рассмеялся Урманов, склоняясь, чтобы поцеловать ей руку.
- Да брось ты меня навеличивать! Знакомы не первый день. А височки у тебя никак закуржавились?
- Командиры, мать, седеют рано, - сказал Павел, приглашая гостя в комнату. - Андрея в гостинице не видел?
- Точность - вежливость королей и адмиралов. Должен быть секунда в секунду.
И в самом деле Русаков-старший перешагнул порог с последним ударом настенных часов.
Когда уселись за стол, Павел спросил, открывая бар:
- Коньяк, водку?
- Водку, конечно, - откликнулся брат, - побережем печень.
- Уинстон Черчилль, говорят, кроме армянского коньяка, ничего не признавал.
- То Черчилль, у него печенка буржуйская была, а у нас пролетарская. Наливай, Павлуха, рабоче-крестьянской!
- Ну, други, за встречу, - сказал Павел. - Не так просто в наш атомный век собраться вместе. Спасибо "Горделивому" за сегодняшний вечер...
- Подождем хозяйку, - вставил словечко Урманов.
- Мать, где ты там?
- Иду, иду! - откликнулась с кухни хозяйка. - Пельмени запустила.
Вскоре она появилась в гостиной с миской дымящихся сибирских пельменей.
- Ты что, золовушка, решила нас накормить и выпроводить? подхватывая миску, сказал Русаков-старший. - Не выйдет, мы тебе сегодня спать не дадим.
- Вы сами меня усыпите казенными разговорами!
- Сергей Прокофьевич, уговор: о службе ни слова. Добро?
- Согласен, товарищ контр-адмирал.
- Здесь я тебе не адмирал, а просто товарищ!
- Хорошо, Андрей Иванович...
Некоторое время мужчины молча закусывали, первой подала голос сама хозяйка:
- Игорек-то еще не женился, Андрюша? - спросила она.
- Разве бы без вас свадьба обошлась? - хохотнул Русаков-старший. Парню надо сначала просолиться как следует, а уж потом о береговой базе думать... Кстати, Сергей Прокофьевич, - повернулся он к Урманову, - Игорь спит и видит себя на "Горделивом". Возьмешь его командиром стартовой батареи?
- О чем разговор? Конечно, возьму...
- Только соглашайся не за страх, а за совесть... Сам знаешь, у парня характер не медовый. Воспитывать его надо без оглядки на отца. Сможешь так?
- Вот и завели свою шарманку! О чем я говорила...
- Прости, золовушка, вот те крест, больше не будем!
Выпили по следующей, похваливая, принялись за пельмени.
- Ешьте на здоровье, у меня еще два решета в холодильнике.
- От доброго харча еще ни одна тельняшка не лопнула!
- Ты извинишь, Сереженька, если мы при тебе о семейных делах потолкуем? - смущенно произнесла хозяйка.
- Пожалуйста, Александра Осиповна, я же у вас в гостях...
- Андрюша, ты письмо из Куйбышева получил? - спросила она деверя.
- От Ильи? Получил перед самым отъездом. Отколола фортель сестрица.
- Может, не стоит, мать, об этом?
- Когда еще доведется посоветоваться, Павлуша?
- Я с вашего позволения подымлю на кухне, - поднялся со своего места Урманов.
- Сиди, сиди, Сереженька, у нас от тебя секретов нет!
- Курить хочется, Александра Осиповна.
Урманов вышел из гостиной, а за столом наступила неловкая пауза.