– Ты ведь не хочешь сказать, что это он стал причиной всех твоих травм?
– Именно это я и хочу сказать, – вздохнув, согласно кивнул я головой.
– Бред, – констатировал Николай. – Ни один из укусов не принадлежит человеку. К тому же есть раны от когтей. Когтей животного...
– Я говорил, что ты будешь не в восторге от моего объяснения, – опять вздохнул я, исполненный печали.
– Но это не объяснение, а чистой воды бред! Как человек, пусть ополоумевший, находящийся в состоянии аффекта, может нанести такие раны?
– На меня напал не человек.
– Но ты же сказал...
– Послушай! – перебил я раздраженно. – Когда я к нему нагнулся спросить о самочувствии, он был человеком. Но через секунду, спустя какое-то мгновение превратился в косматое чудовище!
Николай открыл рот и с тоской во взгляде посмотрел мне в глаза. Затем, быстро переменившись в лице, покачал головой и небрежно сказал:
– Бред. Пожалуй, зря я к тебе сегодня зашел. Ты далеко не в норме, приятель.
– Я не псих и не в бреду, – еще больше раздражаясь от неверия друга, ответил я. – Я отчетливо помню, что произошло в тот момент.
– Ты же не понимаешь, что несешь! – воскликнул Николай. – Ты утверждаешь, что подвергся нападению... оборотня!
Я не стал отвечать словами, просто кивнул.
– Бред, – в очередной раз бросил приятель.
– В том-то и дело, что это не бред, а чистая правда. И пока ты в конец не поверил, что я псих, послушай следующее. В ночь с пятого на шестое было полнолуние; характер разрыва ткани одежды, которую ты наверняка видел, может навести на мысль, что ее обладатель внезапно увеличился в объеме; предполагаемый хищник или хищники, которые меня якобы искусали, никем не обнаружены, разве не так?
– Причем здесь луна? – поморщился Николай, игнорируя мой вопрос. Его лицо, и так от природы светлое, приобрело цвет молока.
– Оборотни превращаются в кошмарных тварей именно в полнолуние. – Я ответил поспешно. – Но самый главный аргумент в мою пользу – это мое теперешнее состояние. Получив столь многочисленные и столь серьезные раны, я через неделю выгляжу как новенький! – В подтверждение своих слов я откинул одеяло, демонстрируя другу рубцы от затянувшихся ран. Одновременно с этим я поместил фотографию своих изуродованных ног прямо перед его носом. – Да после всего этого я вообще жить не должен!
– Ну... Врачи сказали, что такая быстрая регенерация иногда встречается в природе.
– Когда мне в прошлом году прострелили ногу, я не мог нормально двигаться два месяца! – воскликнул я, чувствуя, как противное раздражение разлилось по всему телу. – А теперь, после таких укусов...
– Но я всё равно не могу тебе поверить. Оборотни – это ведь сказка, выдумка!
– Да пожалуйста. Я не требую от тебя никакой веры. Просто другой версии у меня нет, извини.
Мы достаточно долго молчали, глядя друг другу в глаза. От Николая сквозило недоверием, от меня – раздражением. Наконец он тихо произнес:
– Советую перед тем, как придет следователь, придумать другую историю. Иначе ты рискуешь загреметь в психушку.
– Не стану я ничего такого ему говорить, – выдержав паузу, заверил я. – Тебе сказал только потому, что ты друг как-никак. Мне казалось, ты должен поверить.
– Прости, но не могу. Ты заставляешь меня сделать невозможное.
– Что ж, – вздохнул я в очередной раз, стараясь разрядиться, выгнать из себя злость, – время покажет.
Николай шумно выпустил воздух мне в ответ и долго массировал переносицу.
– Какое же объяснение ты дашь наличию в теле Красникова соединения мышьяка?
– Красников – это тот мужик? – поинтересовался я.
– Ты ж с ним несколько часов бухал, да к тому же паспорт видел. Только не говори, что не знаешь, как его зовут.
– Если честно, то не знаю. Не знакомились почему-то. А что касается яда, я не имею ни малейшего понятия, кто его отравил.
* * *
Серое, холодное небо стремит