Однако Карл сдержал свое слово и сделал даже больше, чем обещал, взяв девушку к себе, потому что возвращаться в деревню зимой было трудно, а оставаться у прежнего хозяина, имея уже деньги в руках и надежду на лучшую жизнь в душе, невыносимо. А с Карлом ей было хорошо, да и ему, как оказалось, с ней было совсем неплохо. А потом наступила весна, и Карл оставил владыку Дарма и отправился на север, потому что, идя в Илим, мог заодно проводить и Феодору. И снова, как уже часто случалось в его жизни, он не смог бы объяснить даже самому себе, что в этом случае было важнее: его желание проводить девушку или решение идти именно на север. Тем не менее, все так и случилось, и когда через четыре дня пути, они прощались около придорожной харчевни — уже в виду Буковни, как называлась ее деревня — Карл неожиданно для самого себя дал Феодоре еще пять золотых марок. Сердце подсказало, и, возможно, не зря.
Больше в тех местах Карл никогда не бывал, и о Феодоре ничего не слышал, но был уверен, что девушка своего добилась. Уверенность эта основывалась, прежде всего, на том, что Феодора была пусть и не образована, но умна. На самом деле, ведь и там, в Дарме, она нашла на свой «товар» того единственного покупателя, который мог по достоинству оценить предлагаемую ему сделку и не погубить при этом многим рисковавшую продавщицу, не говоря уже о том, чтобы ее обмануть. Другое дело, что и сам он не взял греха на душу, но это было уже его личное дело. Она-то свою часть сделки выполнила честно. А дело было вот в чем. Феодора служила в доме настоятеля храма Последней Надежды. Настоятель Никанор был старик жадный и похотливый, и, как водится, служанку из крестьянок за человека не считал. Так что и бил он ее нещадно, не забывая, впрочем, «валять» девушку всякий раз, как ему этого хотелось. А особенно хотелось ему ее, почему-то, именно после побоев, вот он ее и бил смертным боем, а потом «валял». И хотя Феодора была свободная, уйти от Никанора она не могла. Просто некуда было, потому что никто бы ее к себе на работу уже не взял — кому хочется наживать такого врага, как настоятель главного в Дарме храма? — а в родную деревню возвращаться было стыдно, да и не ждало ее там, в Буковне, ничего хорошего.
Однако не зря говорится, что отчаявшийся человек опасней ночной тати, а Феодора именно, что и была в отчаянии. Она была готова на все, лишь бы избавиться от своей подлой доли, и, если девы заступницы позволят, то и отомстить тиранившему ее хозяину она хотела тоже. Ну а моральные запреты, даже если они есть, легко теряют силу тогда, когда обстоятельства загоняют человека в тупик, из которого не видно выхода. Так случилось и со служанкой Никанора. Чтобы уйти от хозяина, ей нужны были деньги, и способ их получить лежал, что называется, под ногами. Его надо было только увидеть, но и за этим дело не стало. Храм Последней Надежды был старинный, если не сказать древний. Во всяком случае, по достоверным известиям, ему удалось пережить даже Великий Дармский Пожар, случившийся за полтораста лет до того, как Карл пришел в город. А подвалы храма были и того древнее, и именно там, в подземельях, находилась его сокровищница. Впрочем, денег, там, к сожалению, не было. Это Феодора, научившаяся ловко красть ключи у настоятеля, пока тот крепко спал в своей мягкой постели, выяснила сразу. Взять же оттуда одну из драгоценных «освященных» чаш, она побоялась. Дело могло кончиться костром. Однако в сокровищнице она нашла кое-что другое. Это был большой окованный железом сундук с книгами. Замка на нем не было, так что Феодора без помех смогла исследовать его содержимое и, хотя была неграмотна, догадалась, что книги, хранившиеся в сундуке, старинные и для знающего человека могут представлять не малую ценность.