Эта женщина была так же страшна, как мне помнилось: с длинным узким лицом, с носом, который был бы вполне уместен на карикатуре ведьмы, нарисованной до Поворота. Только что лицо не зеленое, и бородавки нет. От нее разило властностью, и она удерживала внимание аудитории уже тем, что стояла. Руки у нее уже не дрожали, когда она взяла стопку бумаг.
Водрузив на переносицу очки в металлической оправе, она стала напоказ просматривать свои записки. Я готова была бы поклясться, что на очках были чары, позволяющие видеть сквозь колдовство лей-линий, а не только корректировать зрение. Жаль, что у меня духу не хватало надеть свои и посмотреть, использует она магию лей-линий, чтобы придать себе отталкивающий вид, или она такая и есть.
Ее узкие плечи шевельнулись на вздохе, она подняла глаза – прямо на меня, через свои заговоренные очки.
– Я вижу, – сказала она так, что у меня мурашки по спине побежали, – что у нас сегодня новая студентка.
Я деланно улыбнулась. Ясно ведь, что она меня узнала, и физиономия у нее сморщилась, как чернослив.
– Рэйчел Морган! – произнесла она.
– Здесь, – ответила я без интонации. Едва заметная досада пробежала по ее лицу. – Я вас знаю. – Застучали низкие каблуки, она подошла ко мне, наклонилась, посмотрела на Дженкеа. – А кто вы такой будете, уважаемый пикси?
– Гм, я Дженкс, мэм, – пролепетал он, запинаясь, и так затрепыхал крыльями, что запутался ими у меня в волосах.
– Дженкс, – повторила она голосом почти уважительным. – Рада нашему знакомству. Вас нет в списке моих студентов. Оставьте нас, будьте добры.
– Да, мэм, – ответил к моему удивлению обычно надменный пикси, слетая с моей серьги. – Я буду в преподавательском холле возле библиотеки. Может, Ник еще работает.
– Наверняка. Я тебя найду.
Он наклонил голову в адрес доктора Андерс и вылетел в еще не закрытую дверь.
– Прошу прощения, – сказала Андерс, – мои занятия помешали вашей светской жизни?
– Нет, доктор Андерс. Я очень рада вас снова видеть.
– Правда? – отодвинулась она в едва заметном сарказме. Уголком глаза я видела, как у Джанин отвисла челюсть. И вообще у всех, кого я в аудитории видела. У меня горели щеки. Не знаю, зачем эта женщина так со мной поступала, но она это делала. Она со всеми обращается не приветливей голодной вороны, но на меня налетела как бешеная росомаха.
С громким шлепком она плюхнула свои бумаги на стол передо мной – мое имя было обведено толстым красным кружком. Тонкие губы Андерс поджались так, что почти исчезли.
– Зачем вы явились? – спросила она. – С опозданием на два занятия после начала семестра?
– Пока еще неделя приходов и уходов, – возразила я, чувствуя, как зачастил пульс.
В отличие от Дженкса, я никогда не стеснялась бороться с власть имущими. Правда, пока что всегда побеждали они.
– Я даже не знаю, как вы были допущены к этим занятиям, – заметила она едко. – У вас совершенно нет предварительной подготовки.
– Все подготовительные предметы у меня сданы. И еще у меня годичный опыт работы.
Да, верно. Но если бы не Эдден, фиг был могла попасть сразу на занятия уровня пять-ноль-ноль.
– Вы зря тратите мое время, миз Морган, – сказала она. – Вы – колдунья земли. Вы не владеете навыками, необходимыми для работы с лей-линиями, вне тех скромных пределов, которые требуются на замыкание круга. – Она нависла надо мной, я почувствовала, как у меня кровяное давление растет.
– На этот раз я вас выставлю со своих занятий еще быстрее.
Я сделала медленный вдох, успокаиваясь, оглядела потрясенные лица. Явно они не знали свою любимую преподавательницу с этой стороны.
– Мне нужны эти занятия, доктор Андерс, – сказала я, не особенно понимая, почему пытаюсь апеллировать к ее не слишком развитому сочувствию. Разве что потому, что если меня вышибут, Эдден может меня заставить заплатить за обучение.