Это была моя лучшая подруга.
– Рэйчел попросили больше туда не приезжать, когда она устроила скандал, – сказала мама, – а не потому, что она выздоравливала. Ей вступило в голову наказать одного мальчика iu то, что девочек дразнил.
– Мальчика! – передразнила я. – Хулигана. Он там был старше всех.
– И что ты сделала? – спросил Ник с веселым интересом. Я встала налить себе кофе.
– Забросила его на дерево.
Дженкс хихикнул, а мама постучала ложкой по краю кастрюли.
– Ну, не скромничай. Рэйчел подключилась к лей-линии, па которой был построен лагерь, и забросила мальчика на тридцать футов вверх.
Дженкс присвистнул, а у Ника сделались большие глаза. Я налила себе кофе, чувствуя неловкость. Это был не очень хороший день. Тому хмырю было лет пятнадцать, и он изводил девочку, которую на этой фотографии я обнимала за плечи. Я ему велела оставить ее в покое, а он меня толкнул так, что я полетела на землю, и тут я сорвалась. Я даже не знала тогда, как черпать из лей-линии – просто все само собой случилось. Пацан приземлился на дерево, упал и руку себе порезал. Крови столько было, что я перепугалась. Молодых вампиров в лагере пришлось вывезти на всю ночь на прогулку по озеру, чтобы успеть собрать землю, куда пролилась кровь, и сжечь.
Папе тогда пришлось прилететь разбираться. Это был первый случай, когда я воспользовалась лей-линией и, в общем, последний до колледжа, потому что папенька тогда выдубил мне шкуру как следует. Мне еще повезло, что меня не выгнали на месте в ту же минуту.
Я вернулась к столу и увидела его улыбку на фотографии. – Мам, можно я эту фотографию возьму? Мои пропали весной, когда… когда их сгубило неудачное колдовство.
Я встретилась взглядом с Ником и получила подтверждение, что он ничего не сказал о смертельных опасностях, которые мне грозили.
Мама пододвинулась ближе.
– Очень хорошая фотография отца, – сказала она, вынимая ее из альбома и давая мне. Потом вернулась к плите.
Я села на стул и стала разглядывать лица, пытаясь вспомнить имена. И не могла припомнить ни одного – мне это не понравилось.
– Рэйчел? – позвал Ник, глядя в альбом.
– Да?
Аманда? –молча спросила я темноволосую. –Так тебя звали?
Дженкс завертел крыльями, отчего у меня волосы затанцевали вокруг лица.
– Черт побери! – воскликнул он.
Я глянула на фотографию, открывшуюся под той, что была у меня в руке, и почувствовала, как бледнею. Это был тот же день, потому что снято на фоне того же автобуса. Но на этот раз отца окружали не девочки-подростки, а стоял рядом с ним некто – один в один Трент Каламак, только постаревший.
Я никак не могла выдохнуть. Эти двое на снимке улыбались, щурясь против солнца. Они дружелюбно обнимали друг друга за плечи и явно были довольны.
Мы с Дженксом испуганно переглянулись.
– Мам? – сумела я наконец спросить. – Кто это?
Она подошла поближе, присмотрелась, издала удивленный звук:
– Я и забыла, что у меня такая есть. Это человек, которому принадлежал лагерь. Они с твоим отцом были очень близкими друзьями. Отец очень тяжело переживал его смерть. Трагически погиб, не прошло и шести лет со смерти его жены. Думаю, отчасти и поэтому твой отец утратил волю к борьбе. Они погибли с интервалом в неделю, если помнишь.
– Нет, я не знала, – прошептала я, опустив глаза.
Это не был Трент, но сходство – поразительное. Наверное, его отец. Мой отец был знаком с отцом Трента?
От внезапной мысли я прижала руку к животу. Я поехала в нот лагерь с редкой болезнью крови, и с каждым годом мне становилось лучше. Трент замешан в генетических исследованиях, может быть, его отец занимался тем же. Мое выздоровление было названо чудом. А это могла быть незаконная и аморальная генетическая манипуляция.