– Боюсь, что да, – ответил Василий. Положив трубку, он тут же вновь ее поднял и набрал домашний номер своего давнего знакомого, бывшего журналиста Губина-Раскатайского:
– Алло, Миша, это вы? Дубов говорит. Как ваше здоровье?
– Пожалуйста, ближе к делу, – попросил голос Раскатайского.
– Да, вы правы, перейдем сразу к делу, – согласился Дубов. – A вопрос у меня к вам такой: что представляет собой газета "Панорама"?
– O, ну это газета со славным боевым прошлым, – в голосе Губина-Раскатайского послышались издевательские и вместе с тем уважительные нотки. – В свое время за поддержку последнего путча и лично товарища Разбойникова ее чуть было не прикрыли, но каким-то образом все обошлось.
– A сейчас?
– A сейчас это главный орган левой оппозиции. И хотя редактором там некто господин Швондер, человек вроде бы приличный и весьма широких взглядов, но мне кажется, что он просто прикрывает своей благородной лысиной самые темные силы нашего общества.
– Почему вы так считаете?
– Слухами, дорогой Василий Николаич, земля полнится. Я-то уже отошел от газетных дел, но вы сползайте как-нибудь на досуге в наш Дом печати и потусуйтесь с журналистами – такое услышите, что аж волосы дыбом встанут.
– Что ж, когда-нибудь так и сделаю, – сказал Дубов. – Но вернемся к "Панораме". Как я понял, в ней тон задают фанаты Александра Петровича Разбойникова. A нет ли там людей, связанных с ним лично?
– C ним лично? – задумался Губин. – Знаете, так сразу и не скажешь... Хотя погодите. Есть там некая корреспондентка по имени Инесса Харламушкина. Не знаю, правда это или нет, но поговаривают, будто она состояла с Петровичем, так сказать, в любовной связи.
– Ну что ж, поимеем это в виду. Спасибо за информацию, Миша, уверен, что ваши сведения мне помогут.
– В чем?
– Пока еще не знаю. Но в чем-то очень важном.
* * *
Как это нередко случалось с Василием, он засиделся у себя в конторе допоздна, а едва собрался отправляться домой – то есть в особняк вдовы Софьи Ивановны Лавантус, где с недавних пор снимал верхний этаж – как зазвонил телефон. Детектив нехотя снял трубку:
– Дубов у аппарата.
– Василий Николаич? – раздался в трубке хорошо знакомый сыщику голос доктора Владлена Cерапионыча. – Не хотите подъехать ко мне в морг?
– Зачем? – удивился Дубов.
– O, ну ко мне тут одну прелестнейшую покойницу привезли. Вернее, подкинули прямо под дверь. И знаете, кто она? Сама госпожа Глухарева.
– Кто-кто? – не расслышал детектив. – Что за госпожа Лопарева?
– Да нет, не Лопарева, а Глухарева, – поправил доктор. Знаете, птичка такая есть – глухарь. В лесу живет.
– Ах, Глухарева! – сообразил Василий. – Это случайно не Анна Сергеевна, которая пресс-секретарь нашего президента?
– Она самая, – вздохнул Cерапионыч. – Я уж собирался сообщать в милицию, а потом подумал – позвоню-ка сначала вам. Очень уж покойница хороша...
– Выезжаю сию же минуту! – деловито сказал Дубов.
* * *
"Птица такая – глухарь, – думал Василий, на предельно допустимой скорости гоня свой синий "Москвич" по сонным улицам Кислоярска. – Глухарь, а также тетерев, фазан, куропатка, вальдшнеп... Погодите-погодите: покойная Анна Сергеевна Глухарева и мифическая A.C. Куропаткина из сто двадцать второго абонентного ящика – нет ли тут какой связи?.."
Однако додумать эту мысль Василий не успел, так как добрался до мрачного здания городского морга, которым заведовал его приятель доктор Cерапионыч, с радостным возбуждением поджидавший его прямо на полуобвалившихся ступеньках морговского крылечка.
– A покойница-то ожила, – не то с радостью, не то с сожалением сообщил доктор детективу. – Я уже собрался приступать к вскрытию, как почувствовал, что она еще дышит.