Кусок за куском, пока весь зомби не был уложен на квадратном метре полок. Чисто и красиво. Несколько капель все-таки попали на кафель, но я без труда смыл их.
Закурил.
Надо будет заказать новую куклу. Такого щеголеватого шатена с чёрным чемоданчиком. Пусть это будет высокая кукла. В конце концов, надо разбавить женскую компанию. Иначе мальчишка в котелке заскучает.
Подумав о мальчишке, я вспомнил про молодого зомби.
Тяжёлый сигаретный дым плавал под потолком, тщетно стараясь проникнуть в наглухо забитое отверстие вентиляции. В моей ванной иногда очень плохо пахнет.
Мальчишке я даже сочувствовал. Конечно, зомби, но молодой. Ведомый. В его портфеле наверняка есть Библия. Он прочитал её от корки до корки. Возможно, даже следует её заповедям.
Все эти притчи
А если он искренен?
За все эти годы мне не встретилось ни одного честного зомби. Но все-таки… так хотелось надеяться.
Я вспомнил, как он коснулся моей ноги. Как смотрел через лес ресниц
Зомби никогда не бывают искренними.
Окурок зашипел в крови и погас.
Мальчик спрятался за кресло, прижимая заплаканное лицо к коленям. Он только ещё глубже забился в угол, услышав звук открываемой двери.
— Вылезай, — сказал я.
Мне пришлось отодвинуть кресло в сторону, чтобы наконец поднять его с пола. Его щеки были мокрыми.
— Не плачь. Я тебе ничего не сделаю, если ты мне скажешь… Ты читал Библию?
Он неистово закивал. Мне показалось, что его голова оторвется раньше времени.
— Ты знаешь её наизусть? Слово в слово? И, наверное, следуешь её заветам?
Кивок.
— Хорошо… Ты хороший мальчик.
Он смотрел на меня расширенными, покрасневшими глазами. Он смотрел на меня так, что мне ничего уже не оставалось делать, как начать его раздевать. Потому что я видел, как из его глаз на меня смотрит лживое существо. Тварь, у которой внутри булькает котел, где варятся желания и страхи. Грязное, подсвеченное изнутри красным варево всплывало на поверхность блестящими пузырями, лопалось с негромким звуком. И в каждом таком пузыре звучало: «Хочу!», «Хочу!»
Я уже совсем раздел его. Бросил к окну узкие трусики. Они упали в темноту неслышно, как падает муха в центр паутины.
Его здоровенный член торчал набрякшей лиловой головкой. Мальчишка дрожал от нетерпения. Зомби не бывают искренними.
— Ты читал Библию.
Я не спрашивал, но мальчишка ответил. Хриплым голосом, через который я слышал бульканье варева:
— Да… Да…
— Ты знаешь, что мужеложство — грех?
— Да… Да…
— И ты хочешь меня?
— Да… — булькнуло внутри его.
Я провел руками по его гладкому телу. По спине, упругой заднице. Сжал её. Он затрепетал, ухватился за свой член и стал яростно онанировать.
— Но ты слишком грязный. Немытый парнишка…
Он ничего не ответил, только кивал как заведенный.
— Тебя нужно вымыть. И наказать.
Я схватил его за плечи, развернул к себе спиной, толкнул к стене. Мальчишка дернулся и замер, только его правая рука лихорадочно копошилась в паху.
Не торопясь, я вынул из брюк ремень, свернул его на ладони. Несколько раз для пробы стеганул воздух.
Зомби. Лживые зомби.
Я ударил его по спине. По заду. И ещё. И ещё!!! — В ванну… — Я стегал его по ягодицам, гоня к ванной. Парнишка, не переставая, дёргал свой член.
Когда молоток опустился ему на затылок, он кончил.
Я заказал две новые куклы. Такие красивые, с фарфоровыми лицами, с белоснежными зубками. Композиция. Взрослая кукла положила себе на колени куклу-мальчика и шлёпает его по заду. Рядом, у ног, должен был стоять чёрный квадратик чемоданчика.
Жаль, что их доставили не вовремя.
Всему когда-нибудь приходит конец. Золотое солнце садится в тучи. Золотистая матка когда-нибудь покидает улей, чтобы основать новую колонию. Всегда что-то кончается.
Власти накрыли мою квартиру.