Путешественник, однако, легко различал каждый из них: отдаленный крик пустынного острокрыла, более мелкие экземпляры которого можно было встретить в горах, вот он пикирует на добычу; вой расклинна, который призывает других членов своей стаи; писк маленьких шерстистых джанксов, по ночам они выходят из своих нор и начинают бегать в поисках еды. Многие обитатели пустыни общались между собой, лаяли, выли или даже издавали ультразвуковые визги, которые человеческое ухо не могло уловить, но Путешественник слышал их все и понимал, что они означают. Он обладал сверхъестественной способностью воспринимать окружающий мир, знание, которым не обладал даже Сорак, находясь наверху.
Но, в отличие от Сорака, Путешественник не тратил время на жалобы о состоянии своего внутреннего племени или о месте в жизни. В тех редких случаях, когда он вообще задумывался об этом, он просто принимал жизнь такой, какая она есть, в своей обычной стоической манере и считал, что она выходит за пределы любых объяснений. Он ничего не мог сделать, чтобы что-то изменить, или, например, лучше понять причины происхождения племени и его судьбу, он просто принимал тот факт, что он был Путешественник, он разделял свое тело еще с дюжиной других личностей, и что это и есть тот мир, где они все живут вместе. Вместо того, чтобы волноваться по этому поводу или пытаться объяснить ситуацию, он всегда сосредотачивался на более насущных проблемах. Проблемах, которые он мог решить.
А сейчас самым важным было найти еду. Кровавое мясо, не семена, фрукты или овощи, которые ел Сорак. Эта диета удовлетворяла Сорака, но не удовлетворяла остальных, в том числе и самого Путешественника, который был намного более плотоятным. Возможно, они могли бы жить и на той пище, которую ел Сорак, и как это делали сестры-виличчи, но Путешествнник не верил, что такая диета подходит для того тела, которое они все разделяли. У него не было ни малейшего желания изменить мысли Сорака, но он и не собирался сражаться с эволюцией. Она поставила его на вершину и дала возможность есть любую пищу не для того, чтобы он ел семена. То, в чем нуждался сейчас он сам и все голодное племя, — вкус свеже-убитого мяса и ощущение теплой крови, льющейся в его горло.
Хотя другие и были голодны, они спокойно сидели внутри тела, которые они все разделяли. Они не мешали Путешествннику и не лезли в его мысли. Он ощущал их, смутно, но они хранили мир и расстояние. Он был единственным охотником среди них, умевшим распознавать самые слабые приметы, слышать самые слабые звуки и чувствовать самые слабые запахи природы, он мог без устали идти по самому слабому следу, умел убивать быстро и эффективно. Они же все хотели только одного — разделить с ним вкус свеже-убитого мяса, кроме Сорака, который спал как во время охоты, так и во время пожирания добычи, а, просыпаясь, не помнил ничего. Все же другие ждали с напряженным ожиданием.
Хотя Путешествнник был сейчас на верху их общего сознания и контролировал тело, те из них, кто не спал, разделяли его ощущения и опыт. Не все личности, составлявшие сложный внутренний мир Сорака, бодрствовали в эту ночь. Поэт спал, предпочитая проснуться со светом дня и наблюдать с детским удивлением за тем, что делают Сорак и другие, а выходить наружу только для того, чтобы попеть и повеселиться, и только тогда, когда другим понадобится его веселье. Страшная личность, известная как Темный Маркиз, тоже спала, и остальные даже боялись забредать в те глубины подсознания Сорака, где дремал Маркиз.