И так, Маня и Ваня благополучно въехали во двор старого кирпичного дома на славной улице Новогиреевской, что удивительным образом втиснулась между двумя Владимирскими улицами Второй и Третьей, отходящими от бывшего Владимирского тракта. Маня, взглянув на кирпичное творение сталинских времён, ехидно произнёс: - У тебя Ваня, даже дом загнулся!
- И отчего же такие выводы? – несколько раздражённо спросил Иван.
- Да смотри , все окружающие дома прямые, а вот этот твой буквой «Г»…. Скрючила его бедолагу жизнь и проживающие жильцы, - ехидно отвечал кот.
- Противное ты однако существо, Маня. - ответствовал Ваня. - Это же эксклюзив. Единственный дом здесь буквой «Г» , да ещё и с эркером. Зелень имеется, тополя… А на углу – сирень, знаешь , как цветёт… А вообще, чем дольше живёшь на одном месте, тем больше привыкаешь к нему, как к человеку. Перестаёшь замечать недостатки, прикипаешь душёй и сердцем… Наверное, так уж мы генетически устроены. Видать, для облегчения нашей нелёгкой жизни, создатель безгранично раздвинул границы нашей приспособляемости , ну, а если мы счастливы, то и вообще не замечаем окружающего, выпадая в другое измерение…
Парковка , как обычно, напоминала старую добрую игру «сокобан». Втиснув машину между такими же смирно стоявшими другими железными конями , Иван устало вылез из машины.
- Маня, вылезай! Только молча, не разговаривай, окружающей народ надо беречь от инсультов и инфарктов… А то говорящие коты…. - хмыкнул Иван, открывая перед Маней двери автомобиля.
Подъезд радовал обилием разнообразных букв русско-английского алфавита на стенах, изысканно выложенных в десяток нецензурных слов в обрамлении имён проживающих и, видимо, их знакомых.
- Радостно осознавать, что о тебе помнят, - ехидно произнёс Маня, неторопливо плетясь вслед за Иваном. – Сколько столетий проходит, а графоманские инстинкты людей писать гадости о ближних неистребимы. А потом археологи чешут головы, что бы это значило… Впрочем, всё уравновешено…. Сегодня - я люблю такого или такую , а завтра - такой или такая … половой орган… Процесс познания в действии… До чего же Вы, люди, изобретательны….
Ваня окинул взглядом лестничную стену плача и весело заметил:
- Ну, зачем так однобоко? Вот тут о жизни… - и он указал пальцем в огромную надпись над батареей «ЖИЗНЬ – ЖОПА!», причём ниже, мелкими буквами было добавлено, видимо, другим философом «полная»…. Они с Маней переглянулись и засмеялись…
- Должен тебя предупредить, - почему-то шёпотом сообщил Ваня, - У меня две кошки. Девочки. Британская короткошёрстная Мэрилин и скоттишфолд Жозефина.
Маня подобрался и с возмущением заявил:
- У тебя , Вань, совесть есть?! Что раньше нельзя было сказать? Сам небось перед тем, как идти к дамам в гости, прихорашиваешься? А раз кот, так можно всё пустить на самотёк?
Кот остановился и начал с деловым видом себя вылизывать.
- Так! Рекламная пауза! Красота требует жертв , мой юный друг! Со всех сторон…. Хотя, - философски заметил кот, - я, например, в любом виде несказанно красив и умён… Ну, что будущий счастливый обладатель метисов мейкунчиков, пошли что ли…
За металлической дверью уже сидели две дородные кошки, услышавшие , видимо, звук открываемой двери. Маня шустро скользнул между ваниных ног в квартиру и мурлыкающая троица скрылась в одной из комнат под кроватью. Ваня понял, что общение с Маней откладывается на неопределённое время и, вздохнув, принялся раздеваться…
Дома стояла непривычная тишина. Жена была на работе, на сутках. Два любимых чада погрызывали гранит науки – одна в институте, другой в школе. По окнам хлёстко застучал дождь….
- Вовремя успели, - подумал Ваня, задумчиво рассматривая извилистые змейки дождя на стёклах. Дождь , как и всё в этом мире дуалистичен. Он необыкновенно прекрасен, когда лежишь под тёплым одеялом ,уютно свернувшись калачиком, и досматриваешь сто двадцать второй сон или, когда он причудливо расщепляет радугу над головой на всю немыслимую цветовую палитру, в одно мгновение преображая унылый серый день. И он ужасно противен, когда ты мокрый и продрогший уныло бредёшь по колено в грязи по просёлочной дороге с пудовой корзиной собранных грибов, этим немым памятником собственной жадности… Наверное, правы англичане – нет плохой погоды, есть плохая одежда, ведь из отстранённого далёка всё выглядит иначе. Собственные мучения становятся по-кинематографически эффектны и порою даже забавны. Великая вещь самое главное изобретение человечества – стекло . Стекло очков, оконное стекло, стекло иллюминатора, стекло экрана телевизора. Опосредованное участие щадит легко ранимые органы чувств, давая волю игре собственного воображения – безболезненному, безопасному эрзацу суррогатной жизни, волшебному конструктору грёз, где возможен обратный ход и параллельное развитие иных сюжетов, где возможно абсолютно всё и твои решения не так однозначно зависимы от последующего неизменного будущего; где нет главного – уходящего в неизвестность времени, этого вечного нашего судьи и палача… Дистанция – главное слово нашего времени… Мы вроде бы и рядом, и вроде бы далеко…Мы стали реже встречаться…. Мы отвыкаем от живого общения. Между нами возникли разнообразные посредники – телефонные и видеозвонки, СМС-ки, форумы и чаты… Удобнее позвонить, чем встретиться. Написать СМС-ку «прости», несравненно легче, чем произнести это глядя в глаза, тем более, что лукавство и обман не видны… Мнимое удобство заменяет главное – непосредственный контакт, отдаляя нас всё более и более друг от друга. Мы стали меньше разговаривать и если так дальше пойдёт, то наша речь благополучно уйдёт в разряд прошлого….
Ваня вздохнул…. Холодильник был несколько пустоват. Способности по переработке продуктов в семье были на высоком уровне. У горожанина ведь всего две радости – покупка и поедание продуктов, причём процесс покупки зачастую более радостен, судя по количеству выброшенного в контейнеры. Достав себе несколько мандаринов и коробочку с йогуртом, Ваня вдруг задумался, что же будет есть Маня. Впрочем, виновник тяжких раздумий не заставил себя долго ждать. Мяуканье в конце коридора преобразовалось в гордо шествующего Маню позади которого , этакой потрёпанной эскадрильей, плелись озадаченные кошки.
- А у тебя девочки ничего, - заявил пушистый нахал, залезая на стул. – Девчата, Вы можете быть свободны.
Он что-то мяукнул и Ваня с удивлением увидел, как Мэрлин с Жозей резво исчезли из поля зрения. На губах так и вертелась ехидное «что кушать изволите, Ваше Высочество», впрочем, Маня сам озвучил своё меню.
- В еде я , Ваня, непривередлив, что сам ешь, то и я буду. Ну, что стоишь, открывай закрома Родины!
Как уже отмечалось выше, в закромах было сиро и пустынно… Критически оглядев содержимое холодильника, Маня философски заметил:
- Вот жрут-то некоторые… Ничего бедным животным не остаётся… - и он притворно вздохнул.- Впрочем, можешь почистить мне мандаринку, - добавил он с удовольствием наблюдая за отвисшей челюстью Ивана.
Как известно, ничто так не сближает людей, как совместная еда. Видимо, кусок жареной ляжки динозавра, разделенный с сотрапезником, отложился у человека на генетическом уровне и напоминает об этом до сих пор. Сытый человек добрее и гуманнее к окружающим, не суетится , миролюбиво поглаживая свой увеличившийся в размерах живот, и не склонен к совершению каких-либо действий, а ведь замечено, что человечество в основном занято исправлением собственных ошибок, которые с горяча насозидало… Правда, тут тема довольно деликатная, ведь также давно отмечено, что хороший кусок в компании всякой сволочи и в рот не лезет. Так что, старик Дарвин и тут отметился – естественный отбор, однако…