Людоед подошел к выходу и крикнул:
— Позвать ко мне Нагрока!
Через несколько минут огромный воин появился на пороге, ожидая приказаний, в то время как Голгрин тщетно искал на его лице признаки удивления, вызванного присутствием мертвеца минотавра. Когда стало понятно, что только он сам видит призрака, людоед восхитился мужеством Неферы и подозвал офицера ближе:
— Эту задачу, друг Нагрок, можешь выполнить только ты... Крови будет немного...
Огромный людоед усмехнулся, ожидая приказаний.
Поцелуй Моргиона
Город, ранее называвшийся Сильваност, раскинулся перед Марицией, насколько хватало взгляда. Он уже не походил на тщательно ухоженный сад — когда леди Де-Дрока с телохранителем проехала через огромные ворота из толстых бревен, еще пахнущих смолой, она смогла убедиться в произошедших изменениях.
Древние башни, простоявшие тысячи лет, были перестроены согласно новому плану. Тонкие извилистые тропы теперь образовывали четкий рисунок, некогда тенистые улочки лишились зеленого убранства. Мягкие огни, которыми эльфы освещали большую часть столицы, заменили яркими масляными лампами, подвешенными на столбах вдоль проезжей части. Каждый вечер их зажигали особые патрули.
Но, несмотря на все вышеперечисленное, Сильваност оставался наименее изменившейся частью Амбеона. Мариция уклонилась от приказа Арднора, велевшего уничтожить все следы былых владельцев, вместо этого перестроив башни и дворец в имперском стиле. «Ничто не должно расходоваться впустую» — так всегда говорил Хотак, и она следовала его советам. Зачем уничтожать то, что может еще пригодиться? Как оказалось, Мариция поступила правильно, иначе Храм Предшественников пришлось бы возводить на руинах.
Первый район, по которому они проехали, ранее был эльфийским рынком, засаженным различными деревьями, — теперь их вырубили и употребили на строительство прямоугольных складов. Постоянное увеличение численности населения вынуждало ставить здания максимально плотно. Каждый из домов мог дать приют двумстам минотаврам.
С севера доносился слабый грохот и поднимались столбы дыма — там велись напряженные работы в рудниках и карьерах. Большая часть пленных эльфов трудились день и ночь, снабжая столицу нужным количеством камня и металла. Мариция закашлялась, но едкая пыль была незначительной платой за победу и новые земли.
Вскоре перед командующей открылось новое величественное здание — Башня Звезд. Она так сверкала в солнечном свете, что даже прагматичные воины останавливались, потрясенно рассматривая строение. Башня была настолько проста и гениальна по устройству и производила такое великолепное впечатление, что Мариция издала собственный указ, запретив трогать постройку. Командующая решила сделать в Башне резиденцию Дома Дрока и пресекла попытки Дома Атхаков поселиться в ней. Даже столичный дворец был менее величествен.
Королевские палаты с тремя огромными крыльями, возвышавшиеся на триста футов, не производили впечатления на минотавров из-за розовой окраски фасада. Подобный оттенок был явным свидетельством плохого вкуса эльфов, поэтому Мариция планировала в скором времени перекрасить его в серый цвет. Иногда стены дворца казались ей покрытыми старой кровью, да и обилие изысканной деревянной резьбы снаружи и внутри изрядно досаждало.
Где бы ни проезжала Мариция, все прерывали свои дела и рассматривали нынешнюю повелительницу Амбеона. Эльфы-рабы, некогда носившие яркие наряды, теперь превратившиеся в жалкие тряпки, вскрикивали, когда их тыкали лезвиями, заставляя выказывать почтение сестре императора. В глазах пленников уже не светилось надежды, лишь в некоторых теплился слабый огонек вызова. Дух надменной расы угасал, сменяясь измождением от тяжелого труда.