- Что же ты делаешь, ногой тебя в грудь!!?
Слова выблевывались вместе с водой, тиной и пузырьками воздуха. Намокшая борода падала на лицо, и Хилкмерин безуспешно отбрасывал ее нетвердой еще рукой. Брат Така приподнял его над водой так, чтоб мог заглянуть в лицо. Глаза охотника вращались в орбитах, словно жили сами по себе, но каждый смотрел вполне осмысленно.
- Ожил, - довольно сказал монах, - говорить способен. Спрашивай, что хотел.
Он аккуратно поставил охотника на ноги и даже отряхнул водоросли, прилипшие к одежде. Однако вместо делового разговора, в ответ на такую заботу со стороны Братства, старик закатил скандал, требуя от них денег за три кувшина вина, которые он выпил. Вцепившись в рясу Младшего Брата, он взывал к его совести:
- Девять монет! Кто мне их вернет, ногой тебя в грудь? Я платил деньги за вино, а ты наполнил меня водой, словно я коровье вымя!
- Не до конца отрезвел, - озабоченно сказал брат Така Шумону, услышав про вымя. - Заговаривается. Видать, всосаться успело.
- Это я не протрезвел, ногой тебя в грудь? - зашелся Хилкмерин, безуспешно пытаясь трясти Младшего Брата. - Я трезв как ребенок!
Устав от шума брат Така легко поднял охотника и тряхнул. Зубы охотника лязгнули.
- Не зуди, мирянин, а то еще окуну.
Хилкмерин умолк, даже с полупьяну понимая, что монах легко выполнит угрозу. Воспользовавшись этим, Шумон убрал кнут и пустил в ход пряник:
- У нас есть два кувшина вина. Один из них твой.
- Один? - возмущенно переспросил Хилкмерин, тараща глаза.
- Послушай, мирянин, - внушительно сказал брат Така. - Мы ждем от тебя помощи.
- Двоим за один кувшин? - упрямо переспросил охотник, для верности пересчитав их. Чувствуя его правоту в этой странной арифметике, Шумон хотел уступить, но Брат Така равнодушно сказал:
- Да, ты прав. У нас есть два кувшина.
Он демонстративно провел ладонью по запотевшему боку, смахивая влагу делавшую кувшины прохладно- матовыми.
- Но если ты не захочешь помочь нам, я оба разобью о твою голову. В этом случае оба кувшина станут твоими, но в твое брюхо попадет лишь несколько капель. А потом мы отведем тебя в монастырскую тюрьму. Выбирай...
Эти слова побудили охотника к сотрудничеству. Хилкмерин понял, что силой ничего не добьется.
- Что нужно вам от старого трезвого человека? - плаксиво и жалобно спросил он.
- Нам нужна дорога к Замским болотам.
Хилкмерин свистнул, тут же позабыв о своих слабостях.
- В лес идете, ногой вас в грудь? - Он вроде бы даже как-то воодушевился. - Дорога-то вон она. Проторена. По ней драконов возим.
- Сам знаешь, что теперь по ней идти - назад вернуться. Другой путь есть?
Хилкмерин почесался, ему очень хотелось потребовать вина, и он даже набрел в грудь воздуху, что бы это сделать, но монах, уловив его желание, качнул перед лицом кулаком и охотник махнул рукой.
- А ладно! Расскажу. Только что бы без обмана - оба кувшина. - Торопливо сказал он, уже ощущая, как вино смачивает горло, и как пальцы слипаются от жирного мяса.
Опасаясь, что они передумают Хилкмерин, разровняв песок прутиком, начал рисовать план Дурбанского леса и пути к Замским болотам. Шумон смотрел, как прутик бегает по песку, и время от времени спрашивал:
- Река? Так. А это что? Понятно. А сколько до нее?
Хилкмерин знал лес, и план получился подробный, а выпив вина и съев курицу, он еще более подобрел и костью начертил ту его часть, которой владели Альригийцы, находившуюся за Внешним Поясом Обороны.
- Туда лучше не ходите, - предупредил он их. - Ребята там крутые. Повесят за ноги, и спрашивать не будут, чего это вам там понадобилось.
- Ой ли? - весело спросил Шумон, довольный оборотом дела.
- Вот за ноги подвесят, тогда и ойкать будешь, - осадил его Хилкмерин. - Ты свою прыть поубавь. Дорогу-то знаешь да вот только пройдешь ли?
- Пройду, - уверенно сказал Шумон, - вон у меня какой заступник! - и он показал на брата Таку.
- А Пеговы помощники? - поинтересовался Хилкмерин. - Там, говорят, их видимо-невидимо? Куда ни плюнь - черт сидит!
- А молитва? - в тон ему ответил Шумон.
В силу молитвы старый охотник почему-то не верил и, покосившись на брата Таку, сказал:
- Так не всякого черта молитвой возьмешь.
- Кого молитвой не усмирим, того брат Така кулаком усовестит, - отшутился безбожник. Перспектива вернуться назад, в подземелье стремительно отдалялась.
Сердце его радостно стучало, губы сам собой улыбались. Задержки удалось избежать. Хоть сейчас они могли покинуть город, грозивший ему столькими бедами.
- Ну-ну, - хмыкнул Хилкмерин, неверно истолковавший улыбку экс-библиотекаря, - попробуй. Там черти кулаков не бояться. Зуппа вон, ножом одного ткнул со страху, и то ничего.
- Какой такой Зуппа? - сразу став серьезным, спросил Шумон.
- Как какой? Тот самый. Он один и есть. Младший ловчий в моей ватаге.
Почувствовав их интерес к его рассказу, он задумчиво посмотрел на оставшийся кувшин. Шумон кивнул. Хилкмерин с видимый удовольствием поднес кувшин ко рту, и волосатый кадык его задергался, провожая в желудок порции зелья. Выпив полкувшина, он вытер губы ладонью, показывая, что готов к разговору.
- И что же?
- А он как черта увидел, так ножом в него со страху и двинул. С десяти шагов.
- С молитвой бы надо... - наставительно сказал брат Така. Хилкмерин хлебнул из кувшина и махнул рукой.
- Какая в нашей молитве сила? Тут святому человеку молиться надо.
- А сам Зуппа-то цел остался?
- А что ему сделается? - удивился охотник. - Он ведь заговоренный - в прошлом году дракону на хвост наступил. А после этого пять лет страха не имеешь. Из любой переделки целым выйдешь. Проверенно.
- Ну а дальше- то что?
- Да ничего, - на лице Хилкмерина постепенно начало появляться сонливое выражение. Он зевнул.
- Нож в него как в воду вошел - без всякого следа и даже не булькнул. Так что, ребята, на кулаки особенно не надейтесь.
Он, отчего-то помрачнел, допил кувшин и, не попрощавшись, пошел в сторону харчевни. Несколько мгновений монах и безбожник молча наблюдали как впавший в меланхолию охотник, покачиваясь пробирается сквозь кусты.
- Что ж, - сказал Шумон, - пора и нам.
Он наклонился, рассматривая план. Рисунок на песке походил на детскую шалость, только вот толку от него должно было быть больше, чем от детской шалости.
- Ты охотничий домик найдешь?
- Найду.
Безбожник разровнял песок, словно стер прошлое.
- Тогда пошли.
Южная окраина Империи.
Замок Трульд.
В комнате находилось трое, хотя знал об этом только один. Двое других считали, что беседуют с глазу на глаз. За открытым окном, перед которым сидели враги Императора, виднелся лес и какие-то домики перед ним. Кто-то в одежде дружинника гонял там лошадь по кругу, приучая к седлу. Картина, в общем обычная, но заговоры плетутся не только там, где по углам висит паутина и позвякивает принесенное под полой оружие. Эвин Лоэр - личный шпион Императора, знал об этом лучше многих. Чаще всего заговоры творятся людьми с чистыми руками. Такими, что и не подумаешь, что возможно...
Собеседники, зная толк в выездке изредка поглядывали в окно, но говорили о своем. Хэст Маввей, владелец замка Керрольд, а теперь еще и Злодей Империи, и заговорщик спросил:
- Как там твои проникатели. Нашлись?
Брайхкамер Трульд, эркмасс, владелец замка Трульд, а теперь так же, как и его собеседник, Злодей Империи и заговорщик, ответил другу и родственнику.
- Нашлись...
Особой радости в его голосе не наблюдалось. Проникателей, личную охрану брайхкамера, Эвин уже видел. Их привезли в замок еще вечером. Там было на что посмотреть! Похоже, что несравненные бойцы столкнулись с чем-то, что оказалось то ли сильнее, то ли проворнее их. А может быть умнее или страшнее. Потом, после того как Трульд с глазу на глаз, (То есть это они думали, что с глазу на глаз, а на самом деле Эвин стоял в трех шагах, одетый в украденный у колдунов плащ-невидимку, слушал и похваливал колдунов. Нет, все же цены такой колдовской одежде!) переговорил с начальником проникателей, выяснилось, что это и впрямь колдуны.