- Папа… - прошептал я в пустоту, и на глаза моментально навернулись слезы. Несколько минут я просто сидел, прижимая драгоценный пергамент к груди и вполголоса напевая песню, которую он пел мне:
Эту девочку знают все дети,
Эта девочка – рыжая Вэнди.
Носит мантию цвета фисташки,
А в косу заплетает ромашки,
Шляпа ведьмина на ухо свисла,
А в карманах - три маленьких низзла.
Вэнди любит плюй-камни и книжки,
Играет в квиддич не хуже мальчишки.
Над домашней работой смеется,
Да и в школе ей все удается:
Она знает и руны, и числа,
А в котле спят три маленьких низзла.
Вы хотите стать такими, как Вэнди?
Тогда правило запомните, дети:
Только тем всегда и все удается,
Кто никогда ни перед чем не сдается.
Кто не ищет в жизни большего смысла,
Чем в мурлыканье маленьких низзлов.
Допев, я улыбнулся и отложил письма в сторону, раздумывая, куда бы их спрятать, и мой взгляд зацепился за учебник по Зельеварению, из которого торчал лист. Вытащив его, я прочел записку: «Блейз, подарок под книгой. Не открывай при всех. Нора не хотела бы, чтобы я показывал тебе это, и лучше ей об этом не знать. Там все вещи, принадлежавшие или касающиеся твоего отца, которые я смог найти. Думаю, тебе будет интересно».
Перед глазами тут же нарисовался образ Снейпа, кутающегося в зимнюю мантию и новый шарф. И спрашивающего, понравился ли мне его подарок. Осознание того, какой я идиот, обрушилось на меня как лавина. Он для меня нашел все это… Сделал такое… А ведь я не говорил, как для меня это важно, что я хотел сам… Он догадался и собрал. А я…
Быстро, но аккуратно сложив все вещи назад в коробку, я так же для маскировки прикрыл их учебником и, накрыв крышкой, убрал в сумку. А потом, стараясь никого не разбудить, накинул мантию и выбрался из спальни, направившись к Снейпу.
7. Северус
Весь вечер я не находил себе места, и вздохнул свободно, лишь только оказавшись снова в своих апартаментах в Хогвартсе. Конечно, будучи в поместье, я каждый вечер на пару часов отлучался в школу, чтобы сварить зелье Дамблдору, но это совсем другое. Войдя в комнату, я швырнул сумку на диван и, переодевшись в халат, направился к шкафу, доставая бутылку огневиски. Сказать, что мне было плохо, означало слукавить против истины. Нет, мне было не плохо, а просто невыносимо. Я запутался и не знал, что делать со своей жизнью дальше. Холодный расчет окончательно уступил место поспешным, непродуманным действиям. Но я продолжал убеждать себя, что здесь, в стенах замка, я снова обрету потерянное «я», и жизнь войдет в привычную колею с преподавателями и студентами. Без неконтролируемого влечения, абсурдных чувств и постоянной вины.
Опустошив стакан, я поставил его на столик и подошел к брошенной сумке, из которой выпала часть вещей. Взмахнув палочкой, я начал руководить размещением одежды и всего остального по шкафам и полкам. Когда я наложил чары левитации на какую-то квадратную коробочку, она легко поднялась в воздух, но потом вдруг из нее выпало ее содержимое и покатилось по полу. Отправив упаковку в мусор, я призвал упавший предмет, и через секунду мне в руку влетел круглый блестящий стеклянный шарик, внутри которого кружился песок. Нет, не обычные дешевые блестки, изображающие пустынные пейзажи, а самый настоящий песок. Я как завороженный наблюдал, как он оседает на дне и на двух стоящих в центре фигурках – в черном и в белом. Я много раз видел подобные фигурки – три года назад, после чемпионата мира по квиддичу, я конфисковал множество таких, изображающих Виктора Крама. Каково же было увидеть одну из них в виде себя. «Маленький я» недовольно морщился, отряхиваясь от песка, и смотрел куда-то вдаль. А «Блейз» рядом чуть заметно улыбался, поглядывая на «профессора», а потом тоже начал аккуратно сдувать с него песок, и тот уже не выглядел настолько угрюмым. Я до боли сжал в руке холодное стекло, так что побелели костяшки пальцев. Подарок явно делался на заказ и стоил довольно дорого. И изображал нас именно там, где мы окончательно стали связаны, узнав о силе магии следа. А я ответил, что ожидал чего-то подобного… Вот кретин!
Первым желанием было немедленно пойти к мальчишке и объясниться, но я вовремя одернул себя. У него в спальне еще четыре зрителя, да и в любом случае он может и не захотеть со мной разговаривать. Я буду выглядеть глупо, снова бегая за ним. Что прошло, то прошло, и надо уметь отпустить. Усевшись на диван, я обхватил ладонями стеклянный шар, снова наблюдая за темнокожей фигуркой. Почему все так нелепо?
Неожиданно я услышал тот особый стук палочкой по двери, на который я ее заколдовал открываться. И тут же на пороге возник оригинал маленькой куколки в черном. Забини, в мантии, накинутой на пижаму, ботинках на босу ногу, с палочкой в руке, устало оперся на дверной косяк, пытаясь отдышаться. Очевидно, он бежал сюда бегом. Я сразу поднялся и, положив свой подарок на диван, направился к нему. Заглянув в его лицо, я заметил на щеках дорожки слез. Мальчишку явно трясло не только от быстрого бега, но и от еле сдерживаемых рыданий.
- Блейз, что такое? – Спросил я, разом теряя последние остатки невозмутимости.
- Я не… - Начал он, всхлипывая. – Я не… не видел… не заметил сразу, а теперь открыл… а там… папины…
У меня мгновенно отлегло от сердца, и я даже немного улыбнулся.
- Вот идиот, я уж подумал, что что-то случилось, - отчего-то произнес я вслух, и Забини, отрицательно покачав головой, вдруг кинулся мне на шею, уткнувшись носом в плечо и всхлипывая. Я осторожно похлопал его по спине, а потом начал поглаживать, чувствуя себя ужасно глупо, но в то же время отчего-то радостно. – Ничего, все в порядке, Блейз, я тоже не видел. Не открыл твой подарок, решив по упаковке, что он обычный. Ну, знаешь… со снегом, Сантой и оленями.
Мальчишка истерически хихикнул, но все же прекратил всхлипывать, и теперь просто обнимал меня, а я – его.
- Спасибо, профессор, - прошептал он, щекоча горячим дыханием мою шею.
- Я понял, что это много значит для тебя, после того разговора в Больничном Крыле. Ты впитывал каждое мое слово об отце, и я решил найти для тебя что-нибудь из его вещей.
Забини наконец-то изволил поднять голову и посмотреть на меня. Покрасневшие от слез глаза и припухшие губы придавали его лицу какое-то по-детски милое и беспомощное выражение.
- Давайте попробуем снова, - попросил он, и я кивнул. – Вам понравился мой подарок, профессор?
- Очень, - опять кивнул я, начиная тонуть в обсидановом омуте его больших, блестящих глаз, обрамленных длинными пушистыми ресницами. – А тебе мой?
- Самый лучший в моей жизни, - выдохнул он практически в мои губы, ближе притянув меня к себе за шею.
- Чего же ты плачешь тогда, глупый? – Усмехнулся я, стирая подушечкой большого пальца влажную дорожку с его щеки. В ответ он немного подался вперед вслед за моей рукой, пока легко не коснулся губами моих. Я слегка провел по ним языком, вспоминая, каковы они на вкус, и чуть втягивая в рот нижнюю. Никогда в жизни у меня не было настолько медленного, осторожного и безумно нежного поцелуя. Даже в Визжащей хижине Блейз был более настойчив и тороплив, хотя тогда казалось, что медленнее уже некуда.
Да, мы наговорили друг другу гадостей перед Рождеством, но подарки должны были показать нам, сколько мы на самом деле значим друг для друга. А мы вовремя их не получили и натворили дел… Безумие, неудачное стечение обстоятельств и полное отсутствие взаимопонимания. Ведь достаточно было просто поговорить, и мы бы все выяснили, но каждый из нас был слишком горд, чтобы сделать первый шаг.
8. Блейз
И как я раньше не понял, что мы просто не получили подарки? Снова хотелось плакать, но уже от счастья. И еще от какого-то непонятного чувства, от которого пронзительно щемило в груди. Мы стояли, как вкопанные, возле двери, крепко обнимая друг друга, словно боясь снова отпустить и потерять, и на этот раз навсегда, и медленно и невероятно долго целовались, улыбаясь и глядя друг другу в глаза.