ВКоралиоего
называлибродягой,нонасамомделеэтобылзакоренелыйидеалист,
старавшийся похерить скучные истины жизни при помощи водкиирома.Каки
подлинный падший ангел, который, должнобыть,вовремясвоегострашного
падения в бездну с безрассудным упрямством зажимал у себя вкулакерайскую
корону или арфу, такэтотеготезкадержалсязасвоезолотоепенсне,
последний признак его былого величия. Это пенснеонносилсудивительной
важностью, бродяжничая по берегу и вымогая у приятелеймонету.Посредством
каких-то таинственных чар его пунцово-пьяное лицо было всегда чисто выбрито.
Сбольшимизяществомонпоступалвприживальщикиклюбому,ктомог
обеспечить ему ежедневную выпивку и укрыть от дождя и полуночной росы.
- А-а, Гудвин! - развязно крикнул пропойца. - Я так и думал, чтоувижу
вас. Мне нужно сказать вам по секрету два слова. Пойдемтекуда-нибудь,где
можно поговорить. Вы, конечно, знаете, что тут болтаетсяприезжийсубъект,
который разыскивает пропавшие деньги старика Мирафлореса?
- Да, - сказал Гудвин, - у меня уже былснимразговор.Пойдемтек
Эспаде, я могу уделить вам минут десять.
Они вошли в пульперию и сели за маленький столик на табуретки с обитыми
кожей сиденьями.
- Будете пить? - спросил Гудвин.
- Только бы поскорее, - сказал Блайт. - У меня ссамогоутраворту
засуха. Эй, muchacho! el aguardiente por aca (9).
- А зачем я вам нужен? - спросил Гудвин, когда выпивка былапоставлена
на стол.
- Черт возьми, милый друг, - сказал сиплым голосом Блайт. -Почемувы
омрачаете делами такие золотые мгновения? Я хотел повидатьсясвами...Но
сначала вот это. - Он одним глотком выпилконьякистоскойзаглянулв
пустой стакан.
- Еще один? - спросил Гудвин.
- По совести говоря, - отозвался падший ангел, - мне ненравитсяваше
слово "один". Это не совсем деликатно. Но конкретная идея, которая воплощена
в этом слове, неплоха.
Стаканы были наполнены снова. Блайтсупоениемпотягивалнапитоки
вскоре опять сделался идеалистом.
- Скоро мне пора уходить, - сказал Гудвин, - естьуваскакое-нибудь
дело ко мне?
Блайт ответил не сразу.
- Старый Лосада здорово припечет того вора, - заметилон,наконец,-
который свистнул этот саквояж. Как по-вашему?
- Несомненно, - спокойно ответил Гудвин и медленно поднялся со стула. -
Ну, теперь я пойду домой. Миссис Гудвин одна. Вы так и не сказали мне вашего
дела.
- Нет, - отозвался Блайт. - Когда будете проходить мимо стойки, пошлите
мне еще один стакан. И заплатите за все. Старый Эспада уже неверитмнев
долг.
- Ладно, - сказал Гудвин. - Buenas noches (10).
Вельзевул склонился над стаканомивытерсвоепенсненевнушающим
доверия платком.