Вы думаете, почему древние так долго жили? Потому что питались хорошо. Леонид Юрьевич свалил котлеты горкой в большую эмалированную миску, начал резать хлеб, а Саша сидел и смотрел на него, раздумывая. Честно говоря, все происходящее здорово напоминало ему тихое помешательство. А что? Очень даже похоже. Может быть, у него «крыша поехала» от долгой и плодотворной работы? Сплошь и рядом случается. Ему бы вызвать милицию, пусть разбираются, что это за «Леонид Юрьевич», кто он такой, откуда взялся, каким образом попали в Сашин «дипломат» беккеровские «Мифы» и откуда у гостя статья, – не фальшивая ведь статья, типографская, – но навалилась дурой апатия. Поверил вдруг Саша, что звонок в милицию ничего не даст. Вместо червонцев в результате окажутся этикетки от «Нарзана». Чертовщина какая-то, ей-Богу.
– Александр Евгеньевич, ну вот это вы уж совсем напрасно, – донесся до него размытый голос гостя.
– Что? – Саша незаметно, под столом, сжал кулак так, что ногти впились в ладонь до боли, до красных полос на коже. – Что напрасно?
– Вот это, – кивнул неопределенно гость, забрасывая в рот здоровенный кусок котлеты. – Ни Черт, ни Бог тут совершенно ни при чем. Отучайтесь вы от этой дурацкой привычки. До добра она вас не доведет, уж поверьте мне на слово. Саша встряхнулся и взглянул на гостя. Быстро взглянул и вдруг… на одно лишь мгновение увидел глаза. Совсем другие глаза. Не те, что видел раньше, а иные – пронзительные, черные, внимательные. И внезапно он понял: человек, сидящий перед ним и с аппетитом поглощающий одну за другой сочные котлеты, совсем не тот дружелюбный простак, за которого себя выдает. Маска простака скрывала настоящего гостя. Настоящего! А настоящего-то Саша еще и не видел. Он внутри этой человекообразной скорлупы. Прячется там до времени, отпуская укоризненные замечания насчет… одним словом, насчет потусторонних сил.
– Правильно, – похвалил Леонид Юрьевич. – И не надо упоминать их.
– Вы умеете читать мысли? – спросил Саша и помрачнел.
– Да ну, будет вам глупости-то говорить, Александр Евгеньевич, – махнул рукой гость. – Я мог бы, конечно, вам соврать для пущего эффекта, но не стану. Вы же все время губами шевелите. При соответствующем навыке прочесть несложно. – Он усмехнулся. – Где вы видели, чтобы кто-то читал чужие мысли? Психологи хорошие были, да, но все они работали с рефлекторными движениями, вроде вашего движения губ. Не с мыслями. Вольф Мессинг, например. А мысли… нет. Да и скучно это.
– Что?
– Мысли читать.
– Почему же?
– Так ведь люди в основном думают об одном и том же.
– А вам откуда это известно? – грубовато буркнул Саша. – Если вы мысли не читаете?
– Зато я хорошо разбираюсь в людях, любезнейший Александр Евгеньевич, – усмехнулся гость. – Я столько людей разных за свою жизнь перевидал – не сосчитать! – Он снова обреченно махнул рукой. – И почти все они, если копнуть поглубже да шелуху сдуть, хотели одного и того же. Почитайте Карнеги. Весьма неплохие исследования по психологии побудительных мотивов. Что движет человеком? Самолюбие. Власть, слава, богатство.
– Любовь забыли упомянуть, – напомнил Саша.
– Не-ет, – покачал головой Леонид Юрьевич. – Почему же забыл? Ничего я не забыл. Ради любви человек способен умереть. И только.
– Не так уж и мало.
– Ерунда, – поморщился гость. – Умереть – что может быть проще? Р-раз – и нет тебя. От всех убежал, всех перехитрил, всех обманул. В один миг избавился от земных проблем. Что же в этом плохого, хотел бы я знать? Жить гораздо, гораздо сложнее. Уж кому, как не вам, знать об этом.
– А я-то тут при чем?
– Как знать, как знать, Александр Евгеньевич, – тонко и загадочно улыбнулся гость. Неприятно как-то он это сказал. Слишком многозначительно.