Какие-то тома погибли. Другие ушли в частные руки. – Андрей продолжал поглаживать переплет «Благовествования». – Слушай, – он пожевал губами. – Может быть, все-таки продашь, а? Хорошие же деньги плачу.
– Нет, – в третий раз отверг заманчивое предложение Саша. – Недельки через две, максимум через месяц, заберешь и так. У тебя даже сохраннее будет. А то и верно жиром еще заляпаю. Такое-то сокровище. – Он улыбнулся, однако приятель шутки не понял, помрачнел от одной только мысли, что Саша может заляпать подобную ценность жиром. – Но пока она мне нужна.
– Ладно, – вдруг легко согласился Андрей и поднялся. – Нужна так нужна. Как говорится, хозяин – барин. А где купил-то, говоришь?
– На Сухаревке, в метро.
– А что ты делал на Сухаревке? – удивился Андрей.
– Да в Склиф ездил, – отмахнулся Саша. – К одному деятелю.
– А, – понимающе мотнул головой Андрей. – Ясно. На Сухаревке, значит? А как выглядел этот тип? Ну, тот, что книгу продавал?
– Тебе-то зачем?
– Так. Съезжу на всякий случай. Вдруг он еще что-нибудь из раритетов принесет? По червонцу, – Андрей нервно улыбнулся.
– Низенький, примерно вот такой, – Саша рукой обозначил рост давешнего продавца. – Серый плащ, кепка. Рыжая щетина. Пожалуй, все.
– Не густо, – оценил Андрей. – Ладно. Найдем как-нибудь. Он поднялся из-за стола. Помялся, поглядывая на книгу, затем решительно махнул рукой:
– Нет так нет. Андрей прошел в коридор, натянул еще сырые туфли, намотал на шею шарф, сам открыл замок и потерянно вышел на площадку. Он пошел вниз по лестнице, и вид у него при этом был такой, словно случилось большое-большое несчастье. Саша закрыл за ним дверь и на всякий случай заперся на все замки. Отчего-то он вспомнил давешнего вагонного собеседника. Интересно, знал ли высокий красавец об истинной стоимости «Благовествования»? Если да, то велик, наверное, был соблазн. А вообще… Крайне любопытная история получается с этим «Благовествованием». И ведь, как нарочно, срастается все один к одному. Сначала Потрошитель рассказывает ему историю Лота, затем забулдыга в метро продает за смехотворную, как выяснилось, сумму редчайшую книгу. То есть не просто редкую, а абсолютно редкую. И страницу он раскрыл именно ту… Нет, насчет страницы оно, может, и совпадение, но вот насчет всего остального… Саша в случайности не верил. У каждого случая имеется своя предыстория, и, когда начинаешь ее изучать, как правило, выясняется, что случайность и не случайность вовсе, а неизбежность. Но неизбежная встреча с алкоголиком в метро… Саша вернулся в кухню, посмотрел на «Благовествование». Стало быть, иностранец напечатал в каждой сколь-нибудь значительной европейской стране по четыре экземпляра. Зачем? Ну, тут более-менее ясно. Скорее всего дело в языках. Европейские языки. Английский, немецкий, французский и так далее. А вот зачем он это сделал? Причуда? Дороговато для простой-то причуды. И уж больно эксцентрично как-то. Кстати, и содержание «Благовествования» необычное. Не каноническое. Саша не очень хорошо разбирался в Священном писании, но историю-то Содома и Гоморры знал. В общих чертах. Ничего даже отдаленно похожего. Кстати, надо бы посмотреть в Библии, как там излагается история царя Аннона и Дэефета. Помнится, была у него Библия. Подарил один из благодарных пациентов. Но прежде… Он снял трубку, набрал номер. Косте можно было звонить в любое время. Тот привык к поздним звонкам и жену приучил. Аглаю, Костину жену, Саша недолюбливал за шумность и вздорный характер. На Косте она только что верхом не ездила, но тот терпел. Говорил: «Любовь». Любовь так любовь. Ему виднее.