Равнинный ветер донес запах гари, серы и плавящейся древесной смолы. Лот тяжело вздохнул и отвернулся, чтобы не видеть черного столба дыма, поднимавшегося от горизонта, с той стороны, где еще вчера стоял город. Не меньше минуты он разглядывал свои ладони, покрытые темными ссадинами, словно желая убедиться, что все произошедшее прошлой ночью – явь. Адмы больше нет. Размеренный ход жизни прервался, мир перевернулся разом и навсегда. Не стало адмийцев и хасидеев. И голубая милоть, даже если бы она сохранилась, не значила больше ничего. Лот крепко зажмурился, затем снова открыл глаза. Ссадины на ладонях не исчезали. И боль в теле осталась. Он не стал оборачиваться, только вздохнул еще раз и ушел в пещеру. Дочери сидели у дальней стены, смотрели на него, а он даже не знал, что сказать им. Ободрить? Как? Да и уместно ли это теперь? Стоят ли чего-нибудь слова? Лот присел на каменный пол, закрыл глаза и откинул голову. С трудом разлепив пересохшие, потрескавшиеся губы, пробормотал:
– Мы должны отдохнуть. Нам предстоит долгий путь.
– Ты знаешь, куда идти? – спросила старшая дочь, глядя на него. Говорила она спокойно и ровно, словно знала что-то такое, чего еще не знал Лот, видела будущее и заранее могла предсказать их судьбу.
– Мы пойдем в Сигор, – медленно ответил он. – Или в Хеврон. Больше нам идти некуда.
– Лот? – послышался от двери знакомый голос. Лот резко открыл глаза и обернулся. Нахор стоял в широком проеме и смотрел на него.
– Это ты? – Изумлению Лота не было предела. – Ты спасся? Как? Как тебе удалось? Тот медленно покачал головой.
– Я не спасся, Лот. Я умер. Меня убили. – Он кивнул себе за плечо. – Там, на стене. – Лот быстро оглянулся на дочерей: видят ли они духа? Обе девушки спали, ровно дыша во сне. – Не волнуйся, с ними все в порядке. – Нахор улыбнулся. – Они проснутся, когда я уйду.
– Что тебе нужно? – Лот испугался. Священники рассказывали, что иногда Господь посылает своим детям знамения и даже является к ним в образе Ангела, но Нахор… – Кто ты?
– Твоя жена знала, кто я, – ответил он спокойно.
– Ангел Господень?
– Можешь называть так.
– Что тебе нужно? Нахор пошел к нему. Лот вжался в каменную стену. Он вдруг заметил, что ноги Ангела не касаются земли. Тот подплыл, остановился в двух шагах.
– Тебе придется остаться здесь вместо меня, – сказал Нахор.
– Здесь? – Лот неуверенно оглянулся на темноту пещеры. – Где «здесь»?
– На Земле. Ты станешь Гилгулом‹Гилгул – в древнееврейской мистике – каббале – переселение души праведника, но не для исправления ошибок, совершенных в прошлой жизни, а во благо всего человечества.›. Гончим.
– Гончим?
– Да. Тебе придется препятствовать приходу того, кто станет земным воплощением Зла. – Лот растерялся. Нахор говорил непонятные, странные вещи. Что значит «земным воплощением Зла»? – Здесь, на Земле, Зло должно быть понятным, чтобы другие внимали ему и обращались к нему, – ответил на невысказанную мысль Нахор.
– Ты говоришь так, словно Зло – Господь, – невнятно пробормотал Лот.
– Правильно, – согласился дух. – Там, – он кивнул вверх, – Зло не воспринимается так, как его воспринимаете вы. Там оно не противовес, а всего лишь альтернатива Добру. Не лучше и не хуже, просто другое. Господь наоборот. Если Добро окажется несостоятельным, Зло займет его место.
– И что же потом?
– Оно будет расти до тех пор, пока не поглотит последнюю душу и Добро не исчезнет окончательно. Потом случится Апокалипсис.
– Что такое Апокалипсис?
– День, когда люди разучатся любить и сочувствовать, когда в них умрут чувства, эмоции, разум. Когда в их сердцах поселится страх… Долго объяснять. Скажу лишь, что после Апокалипсиса мир, каким его знаете вы, прекратит свое существование.