— Готов?
— Да.
— Вдвоем идем, иначе смысла нет.
Мы вышли бодро, но идти пришлось больше часа, даже с учетом того, что шли мы легко-бегом, как это звали инструктора по ОФП, когда они еще были.
На второй час Безликий выдохся, и мне пришлось его пинать для ускорения. Уже собиралось стемнеть. Наконец, замаячили огни.
Деревня. Вскоре уже угадывались черные срубы изб. На улицах никого не было.
Верховный кровопийца постучался в ближайшую дверь, открыл старик, с лицом, выражавшим бесконечную усталость. Он явно долго не спал и выглядел истощенным.
— Чего надо?
— Старосту.
— Зачем?
— Ты нас так и оставишь на пороге? — он нехотя убрался, пуская нас, но проворчал:
— Угощать не буду, самим жрать нечего.
Божок вынул из-под плаща краюху хлеба.
— Теперь есть.
— Это чего ж доброта-то такая?
— Захотелось так.
— Ну-ну.
— У вас, говорят нечисть по улицам бродит?
Дед очень не хотел говорить, но Безликий так же смотрел на него, в ожидании.
— Д-да, сейчас вам лучше не выходить, к полуночи начинается, а сейчас и того раньше.
Вдруг, за окном мелькнула тень. Видимо, это увидел лишь я. Глянув в темноту неосвещенных улиц, я увидел, как по ним бродят белые тени.
По-другому и не скажешь: как тень, но белого цвета. По очертаниям — мужчины с хорошей физподготовкой, на плече у каждого что-то висит.
Один из них подошел ко мне, поднеся руку к голове. Там, где положено быть рту, загорелась красная точка, затем вылетел дым.
Я четко знал, что ЭТО не человек. ОНО вообще не принадлежит миру живых. И, что самое ужасное, оно смотрело на меня. Тело сковало от ужаса, я не мог пошевелиться.
— П-безмордый, — превозмогая ступор, прохрипел я. Что же это? Рука бога легла на мое плечо, оковы сразу ослабли.
— Сильные, гады.
— А ты думаешь, мы сами не справились бы? Со слабыми-то?
— А эти?
— Что эти?
— Чего творят?
— Ну, приходят, и всех, кто по домам не спрячется в капусту режут.
— Понятно. Доставай деревяшку.
Я дал ему ту штуковину, которую взял у Монаха.
— Ну, была-небыла. Дед, отвори-ка форточку.
Староста послушно отодвинул стеклопластик, неуместно смотревшийся в избе. Попав на улицу, деревянная граната взорвалась вспышкой ядерного заряда.
Повезло, что очки вовремя слезли со лба на глаза, мешая ослепнуть. Снаружи послышались вопли и матершина. Знакомый голос. Очень.
— Военные, — заключил бог.
— Это ж не люди.
— Люди. Бывшие. Неупокоенные. Их же не хоронили, вот они и шляются по земле.
В дверь забарабанили. Яростные требования отпереть дверь подкреплялись руганью, словно их учил Итан. Дубовая дверь спокойно держала натиск.
— Не войдут. Свет ярковат, — словно услышав это, существа за дверью стихли.
— Что вы творите?! — Воскликнул старик, за секунду до того, как сползти по стене от тычка Безликого.
— Извини, но нам не до истерик. Они сильны лишь в темноте, утром свалят восвояси, но перед этим мы их покоцаем. Ясно?
— Кто это вообще, и чем их коцать?
— Фантомы, души неупокоенные. Боятся света, сам видел.
— Я видел, что ты их разозлил.
— Как минимум, двоих упокоил.
— Их там десятка три.
— А, может, и под сотню. Знаешь, сколько в лесу народу мрет?
— Много?
— Мягко сказано. Ну, готов? — он толкнул дверь. Я заметил тройку теней, явно желающих войти, но они не могли этого сделать. Видимо, Безликий был прав.
— Мне светить нечем.
— Держи, от печки подожжешь.
Я получил факел-трубу. Ну, повоюем. Бог освещал улицы, вынуждая фантомов отступать, я вылетел под вопли мертвецов, задевая тени огнем, они пропадали под землей, но тут же всплывали там, где было темно.
Вдруг, что-то пошло не так: пропала лампа Безликого. Он выругался, доставая меч. Я попробовал зажечь гранату, но тень толкнула меня в стену избы, вынуждая выронить и факел и гранату.
Пальцы, мертвенно-ледяные тонкие пальцы сжали мне горло, не давая вдохнуть. Я хрипел, вырывался, но руки хватали лишь воздух, словно тень имела плотность лишь там, где касалась меня руками.
Страх не давал что-либо сделать, но мое тело подчинилось тому, кто не умеет бояться. Даже с опустевшими легкими, медвежий рык огласил всю деревню, тень отступила, ругань, уместная при производственных травмах сменилась многоголосыми воплями отчаяния.
Пелена мешала различать, но я голыми руками, кажется, бил фантомов, разгоняя их прочь. Конечно, ясно было, что я не смогу их сдержать, но Безликого я нашел. Кинув его в распахнутую дверь, я вбежал следом.
— Не вышло. Что ж, попробуем следующей ночью. — Он взмок и был потрепан. Шрам на поллица затягивался еще пару секунд, перед тем, как исчезнуть.
— Что-то не хочется с ними общаться.
— Надо. Иначе деревня сгинет.
— Надо, — согласился я.
— Какого… — дед получил новый тычек от божка, оставляя попытку встать.
— Ждем утра. Дверь закрыть не получится, для этого надо высунуться.
— Попробуем.
— Ну, попробуй.
Я оторвал крышку с гранаты и кинул на улицу. Деревянный корпус прилетел обратно, поражая ярким светом избу. Хорошо, что успел отвернуться.
Выругавшись, я вытащил меч и поддел им ручку. Тени шарахнулись от клинка, так что дверь запереть удалось. Безликий кидал дрова в печь, дед пришел в себя, но голоса не подавал.
Иногда тени стучали пальцем по окнам, чтобы действовать нам на нервы, но желаемого эффекта не достигали. Мы так и дождались рассвета в молчании. Старик уснул только к рассвету.
Вскоре загомонили голоса. Местные. Эти игнорировали наше существование полностью.
— Здесь нам делать нечего, пойдем.
— Куда?
— В лес, туда, откуда эти явились.
Мы прошлись до леса, тут стоял полумрак. Меж веток что-то шевелилось, но это мог быть и ветер.
— Да тут рассадник фантомов. Пошли.
Мы двинулись в полумрак леса.
— Меч достань.
Я выставил Черный клинок перед собой. Тени мигом отошли подальше. Боятся. Мы подошли к дереву. Большой дуб.
Я увидел, что под его корнями есть что-то. Я поддел это клинком, словно ломом — вмерз он хорошо. Теперь узнавалась полусфера.
Полусгнивший шлем Инквизитора. Что-то знакомое в нем было. Будто я раньше видел именно этот шлем. Весь в зарубках и пулевых сколах. Передо мной возник силуэт. Он явно игнорировал оружие, которое я на него направил.
«Помнишь меня?»
«Нет»
«Исправим». Меня словно обухом двинуло. Я упал на спину, и потерял сознание.
Инквизитор стоял ко мне спиной. Мы находились в военном лагере. Была слышна стрельба, где-то рядом хрипела рация. Клоны суетились, кто-то откровенно паниковал. Я сидел на ящиках из-под боеприпасов.
— Вот так бывает, когда люди играют в Бога. — В броне это плохо заметно, но, по-моему, он горестно вздохнул.
— Ты сам порождение этих игр. — Усмехнулся я.
— Да, тут Вы правы. — Он повернулся. На броне виднелись следы пуль и зарубок. — Все же, нам надо как-то выживать. Всем.
— Что предлагаешь? — Как-то по-свойски спросил я.
— Не знаю, оборону мы вряд ли сдержим. — В его голосе послышались нотки растерянности.
— Я помогу. Лично.
— Исключено. Офицерский состав имеет прямую инструкцию избегать участия в боевых действиях.
— Скажи своему начальству, пусть свернут инструкции в трубочку и утилизируют ректальным методом. Так и передай.
— Я буду вынужден принять меры, чтобы Вас остановить. — Он говорил почтительно, но в то же время твердо.
— Удачи, братан. — Я встал, схватив топор, и пошел к выходу.
— Вы сами в этом виноваты. — Расстроенным голосом произнес Инквизитор. Похоже, он сам огорчен тем, что ему приходится делать.
Я упал на землю. Меня потащило назад. Я извернулся и срубил топором трос с шариком на конце. Классная штука. Просто и со вкусом. Поднялся и пошел на Инквизитора. Топором перерубил патрубок, ведущий к шлему из-за спины. Он закашлялся и упал на колени, затем на четвереньки. Я спокойно отвернулся и пошел прочь.