— Я не могу ни на секунду допустить, что мой друг Равини принимал участие в этом деле. Он работает не так тонко.
— Кого же вы тогда подозреваете? — прервал его Симпсон, — Грегори или Донованов? — Он назвал две шайки, которые имели все основания быть недовольными мистером Ридером и его методами.
Мистер Ридер покачал головой.
— Ни те, ни другие. Я думаю… нет, я уверен, нам придется вернуться к старым историям.
— Никак вы думаете, что это — Флакк?
— Именно Джон Флакк. Кто же, кроме него, способен устроить подобную штуку? С тех пор, как Флакк был отправлен в Бродмур, в Лондоне не было ни одного такого нападения. А не позднее, чем через неделю, вам придется пережить самое отчаянное из всех. Квинтэссенцию всех нападений. Сумасбродный мозг Флакка уже работает над этим.
— С ним кончено, — сказал Симпсон, нахмурившись.
— Посмотрим. Маленькая афера сегодня ночью — пробный выстрел, сущие пустяки.
Мистер Симпсон поднялся и сказал:
— Я сейчас иду в президиум с докладом. Может быть, это еще и не Флакк. Он — предводитель шайки и без своих людей не может ничего сделать. А они разбрелись по всему свету, большая часть из них в Аргентине.
— Ха, ха! — рассмеялся мистер Ридер без особенного воодушевления. — В наше время преступники скрываются в Аргентине только в тех необыкновенных романах, которые читают в поезде. А пока наблюдайте за банками — старому Джону Флакку семьдесят лет. Времени терять он не может. Что же касается Равини… будьте любезны, позвоните в полицейское бюро на Вайн-Стрит. С Вайн-Стрит, где подробно осведомлены об образе жизни такого сорта людей, сейчас же сообщили, что мистер Джорджио Равини выбыл из города; предполагают — в Париж.
Что же действительно касалось мистера Джорджио Равини… В это самое время он, находясь в своей квартире на Халф-Мун-стрит, курил дорогую сигару и высказывал свои взгляды на истинное положение вещей некоему Лу Стейну, бывшему при нем чем-то вроде адъютанта.
— Если бы этот старый болван Ридер в самом деле знал хотя бы половину того, что ему следует знать, — говорил Равини, — я бы с первым поездом укатил в Париж. Меня-то он уже не застращает. Лу, -ты знаешь меня. Если я чего-нибудь захочу — не успокоюсь, пока не добьюсь. Я никогда еще такой девушки не видел. И что она только нашла в этом старом сухаре — понять не могу.
— Женщины всегда с причудами, — рассудительно заметил Лу, — но трудно поверить, что какая-то машинистка дала тебе отставку.
— Отставка — это пустяки, — сказал мистер Равини, — я просто не был ей представлен — в этом вся беда. Но всему свое время. Где этот дом?
В Сильтбури, — ответил Лу.
— Пансион, — в раздумье сказал Равини, — забавное место.
— Она там секретаршей, — доложил Лу. — Но это не обыкновенный пансион, а только для важных особ. Двадцать гиней в неделю за комнату, да еще неизвестно получишь ли.
— Здесь свободная страна, — резко возразил Равини. — Кто может запретить мне жить в этом… «Лармс-Кип»?
— А если она напишет Ридеру?
— Пусть пишет! — Голос Равини звучал вызывающе. — Что он может мне сделать? Вовсе не преступление — нанимать комнату в пансионе.
Согласно расписанию, ровно в два часа, мистер Равини сел в Южный экспресс, чтобы покинуть Лондон. Тот же самый старый извозчик, который привез Маргариту Бельман в «Лармс-Кип», доставил его по длинной холмистой дороге к главному подъезду дома.
Как он заметил, дом совершенно выходил из рамок обыкновенного пансиона. Даже для отеля он был слишком шикарно обставлен. Других гостей не было видно.
Швейцар с сомнением покачал головой.
— Боюсь, что ничего не выйдет, но я попробую поговорить с секретаршей.
Маргарита Бельман посмотрела на него недружелюбно, но ничем не показала, что узнала его.