Уже у дома Кадан обнаружил скопление карет и понял, что Рауль устраивает вечеринку для друзей. Все масштабы бедствия, однако, он осознал только поздней, когда вошёл в дом и, поднявшись на второй этаж, в музыкальной комнате увидел их всех: Габена и Франсуа де Ламбер, Венсана де Паради и Жерара Леконта. Рауль сидел на своём излюбленном месте — на кушетке у камина — и поигрывал шпагой, сгибая и разгибая её в руках. Пара девушек, вряд ли вхожих в свет, развлекали Габена и Франсуа. Венсан и Жерар сидели, приобняв друг друга, и Венсан постоянно норовил коснуться поцелуем шеи Жерара, если тот не пытался целовать его.
А в кресле, которое обычно занимал Кадан, старавшийся сохранять дистанцию ото всех, сидел молодой человек с волосами чёрными, как вороное перо. Мягкие завитки их, не знавшие прикосновения щипцов, ниспадали на плечи свободной волной, а в глазах отражались языки пламени. Спина мужчины была прямой, а поза — напряжённой. Он что-то говорил Раулю.
Когда же Кадан показался в дверях, желая пожелать всем доброго вечера, все взгляды — и незнакомца в том числе — устремились на него.
Щёки Кадана, сейчас лишённые пудры и белил, вспыхнули, и он почувствовал, как по телу пробегает дрожь.
— Доброго… вечера. Простите, я всего на мгновенье, сообщить Раулю о своём возвращении. Я с дороги немного устал и, пожалуй, проведу вечер у себя, — скомкано выпалил он, чувствуя, что краснеет ещё сильней, и стремительно ретировался в другое крыло.
Рауль проследил за ним взглядом.
— Я надеюсь, Луи, — сказал он холодно и спокойно, — впредь твоё постное лицо не будет распугивать моих особых гостей. Потому что иначе я наплюю на все пожелания отца и отправлю тебя ночевать в трактир.
Глаза Луи вспыхнули, он скрипнул зубами.
— Мне, напротив, показалось, — сказал он столь же сухо, — что он не выдержал запаха твоих духов. Мне и самому от них нехорошо.
— Пойду проведаю его, — сказал Рауль. Поднялся и направился к двери.
Луи с трудом справился с порывом последовать за ним. Но лишь махнул слуге, требуя по новой наполнить бокал вином.
========== Глава 9. Любовь и ненависть ==========
— Кадан!
Рауль настиг юношу, когда тот уже собирался закрыть дверь в спальню, и ловко протиснулся в остававшийся задел.
— Как ты съездил?
— Ты ведь не это хочешь спросить? — Кадан дёрнул шейный платок так, что тот затрещал — ему было трудно дышать, горло сжимала злость. Он дёрнул платок ещё и ещё, но пальцы не слушались, и в конце концов Рауль отодвинул его руки в сторону со словами:
— Давай помогу.
Пальцы его были мягкими и проходились по коже огнём там, где касались шеи. Кадану показалось, что он делает это нарочно, и ему вдруг захотелось плакать от отчаяния, подобного которому он не испытывал никогда прежде.
— Так что только что произошло? — спокойно продолжил Рауль.
— Ткань не выдержала, — ответил Кадан, прикрывая глаза и отдаваясь на волю его рук. — Слишком тонкая для меня.
— Ты сам выбрал её, разве не так?
Кадан опустил голову ему на плечо.
— Я не знаю, Рауль. Не помню.
— Я помню. Её привёз поставщик из Галери-дю-Пале*. Ты заплатил ему двадцать ливров сверху, чтобы он позволил тебе выкупить всё. Тебе понравилось, как мягко скользит по коже этот шёлк. И его тонкий узор, который можно разглядеть лишь с расстояния в пару шагов.
Кадан отстранился и серьёзно посмотрел на него, но вырываться не стал.
— Это было так давно… Кажется, три года назад, а то и больше того.
— Я помню каждый твой платок. И каждую картину. И каждый бал.
Кадан глубоко вдохнул, когда Рауль справился с узлом. Теперь ему казалось, что стены давят его со всех сторон.
— Лучше бы я не возвращался с вод… — тихо произнёс он, — там было так хорошо…
— Тебе не понравился мой брат?
Кадан открыл глаза, чтобы вглядеться в его лицо. Рауль, в свою очередь, испытующе смотрел на него. Будто чего-то ждал. Мгновение они смотрели друг на друга, а затем взгляд Кадана стал колючим.
— От него пахнет навозом. Если он будет ходить мимо моих покоев, прикажи слугам дважды умащивать его по утрам.
Рауль звонко рассмеялся и прижал Кадана к себе. Маркиза отпустило. Кадан снова становился собой.
— Завтра же прикажу залить всю лестницу духами, — сказал он, — ты заметил, что у меня новые духи?
Кадан выгнулся и коснулся носом его шеи.
— Очень тонкие. Ты добавил жасмин?
— Мак.
— Вот почему мне так хочется спать в твоих руках.
Рауль подтолкнул его к кровати.
— Можешь спать. Ты же знаешь, что это не сможет меня остановить.
Он раздел Кадана, непривычно вялого, и дорогой камзол с тончайшей сорочкой остались валяться на полу, а Кадан оказался на животе.
Он не спал, просто лежал, закрыв глаза, позволяя Раулю трахать себя, и с облегчением думал о том, что не приходится отвечать.
Кадан не мог понять самого себя. Руки Рауля касались его, играли на нём — как играют на флейте пальцы искусного музыканта. Но стоило ему расслабиться, как перед глазами вставала фигура в чёрном, и хотелось кричать, чтобы Рауль отпустил его.