- Потому что с ней не совладал даже я, - тихо пояснил Эс, и до Уильяма, наконец, дошло, при каких обстоятельствах новое слово упоминалось при нем раньше. Это было в тронном зале твердыни Льяно. Крылатый звероящер рассказывал девочке из народа хайли о том, как попал в Драконий лес: "Семнадцать лет назад я жил на соседнем континенте, среди племени эделе"... - Эти твари - дети ангела, и они живут под его благословением. Согласно их легендам, однажды на землю спустился небесный принц и полюбил смертную женщину, а она родила от него ребенка. Потомки этого союза несут в себе пополам человеческую и ангельскую кровь. Около девяти сотен лет назад на их родине разбушевалась чума, и все чистокровные люди погибли, а выжили только не подверженные болезням эделе. Эти твари сильны, как черти, их магия во многом превосходит магию колдунов Тринны. Они зовут себя шаманами, и скорее они разнесут Сельму, чем рыцари переступят с ноги на ногу и прикажут подать сигнал к атаке...
- Чепуха, - неуверенно отмахнулся господин Хандер. - Непобедимых врагов не существует.
- Я бы не был столь категоричен, - покачал головой Эс. - Но ваше право - не верить моим словам, как мое - не обращать на это внимания. Уильям, - он повернулся к юноше, выдав его с потрохами, и Гертруда сощурилась, оценивая рост, внешность и выражение лица короля народа хайли. - Мы обязаны увести отсюда лесное племя. Стратегия Альберта для воинов эделе не страшнее, чем весенний дождь.
Его Величество пожал плечами:
- Я не собираюсь никого уводить.
- Уильям! - вспылил дракон. - Неужели ты не понимаешь - они...
- Я все понимаю, - спокойно ответил юноша. - Но если сила эделе - в магии, то у нас все-таки есть надежда.
- Если ты говоришь об Эльве, то мы понятия не имеем, скоро ли он придет, и понятия не имеем, что конкретно он задумал. Рассчитывать на его способности глупо!
- Хорошо, я буду рассчитывать на свои, - улыбнулся Его Величество. И тут же посерьезнел: - Давай рассуждать здраво, Эс. Ну, бросим мы Этвизу сейчас. Ну, закроем Великие Врата. И станем причиной гибели тысяч людей, хотя в нашей власти было ее предотвратить. Нет, я останусь, - он посмотрел на дракона решительно и без колебаний. - Я останусь, даже если придется остаться одному.
Эс поморщился.
- Тетя, - буркнула Гертруда, покосившись на госпожу Ванессу, - почему вы позволяете идти воевать ему, но не позволяете мне? Моя мать гордилась бы моей решимостью. Я буду частью отряда лучников, хотите вы того или нет. И на этом наш разговор, - она подхватила со стола чашку с малиновым чаем, - окончен. Приятных сновидений.
Дверь за девушкой захлопнулась, и Уильям с удивлением осведомился:
- При чем тут я?
- При всем, - тяжело вздохнула госпожа Ванесса. - Будь моя воля, и я бы никуда вас не отпустила. Вы слишком юны и слабы, чтобы принимать участие в битве.
- Я не слаб, - отмахнулся от ее заявления король. - Я молод, но не слаб, госпожа. Вы совершаете ошибку, если думаете обо мне в подобном ключе.
И он по примеру девушки пожелал госпоже Ванессе приятных сновидений, но сам до рассвета просидел, закутавшись во все доступные одеяла и переживая, как бы завтра на Совете никто не повторил ее фразы...
Гонец явился за Его Величеством рано утром, виновато помялся у порога и все-таки постучал. В его коротко остриженных, в неизменной манере Этвизы, волосах блестели мелкие дождевые капли, и они же обрамляли доспехи, как своеобразный водяной ореол.
- Милорд, - сказал гонец, переступая границу комнаты, - вы идете?
- Иду. - Уильям с третьей попытки попал пальцами в рукав, зашнуровал воротник и потянулся к венцу. Выглядел он так, будто всю ночь подвергался атакам нежити и стоически их отбивал, но на деле юношу беспокоила головная боль. По ощущениям, череп внезапно отказался иметь всякие связи с плотью и теперь потихоньку, ма-а-аленькими кусочками от нее отрывался, а кровь текла - пополам серебряная и красная. - Говард, мне...
- Вам? - вежливо переспросил рыцарь, потому что Его Величество запнулся и не закончил.
Уильям надел куртку, проверил, хорошо ли выходит из ножен меч - вдруг захочется что-нибудь кому-нибудь отрубить, - и проворчал:
- Нет, все в порядке. Забудь. Как ты провел вечер?
Сэр Говард расплылся в такой счастливой улыбке, словно ждал этого вопроса всю свою жизнь.
Разумеется, вечер он провел замечательно. Накануне рыцарь отпросился погулять со старыми друзьями, такими же воинами, как он сам, и до трех часов после полуночи пропал в таверне. Друзья попеременно болтали, ели, пили и пели песни, рассказывали о своих последних кампаниях, делали ставки, кто перебьет больше эделе в грядущем сражении, и вообще были полны оптимизма. Судя по радостно звенящим интонациям сэра Говарда, этих своих друзей он обожал и был вне себя от восторга, получив шанс повидаться с ними снова.
- ...но вернемся к Совету, - осекся он за воротами особняка, потому что к Уильяму присоединился почетный эскорт из хайли, присланный господином Альбертом. - Там будут Его Величество Нойманн, Его Величество Улмаст, а гонец вашего отца представит интересы Талайны, как полноправный заместитель своего короля на землях Этвизы. У него при себе грамота, и эта грамота подтверждает его права, но... милорд, он меня так злит! Будьте с ним осторожнее, хорошо?
- Хорошо, - покорно согласился Уильям. - Я обещал Альберту вести себя так, чтобы соседние короли ни за что не посмели возомнить, будто хайли - бесхребетное племя, позабывшее старые обиды. Поэтому, - он поманил сэра Говарда к себе, и тот наклонился, подставляя ухо, - как бы я ни поступал, притворяйся, будто это мое обычное поведение.
- Я вас не подставлю, клянусь, милорд! - горячо произнес рыцарь.
Совет на протяжении долгих тысячелетий проводился в цитадели Сельмы, и нынешний король, чей наследник болтался по миру и охотился на вурдалаков, пока его родина страдала от жестокости эделе, не стал перечить древним традициям. У арки входа Уильяма встретила тройка солдат, одетых в зеленовато-серую военную форму, и сопроводила до двухстворчатых дверей приемного зала, где уже сидели господин Улмаст, повелитель остроухого племени, Его Величество Нойманн, полноправный король Этвизы, и седой мужчина лет сорока - вероятно, талайнийский посол. Солдаты бодро объявили имя и титулы владыки народа хайли, и Уильям невозмутимо сел в предложенное господином Нойманном кресло.