Кажется, кто-то из посторонних заметил их – неважно. Главное – успеть.
По пути Айрат лихорадочно соображал. Итак, нападений совершено несколько, значит, действовали не только опытные вампиры – таковых в городе мало – но и новички. Новички еще очень похожи на людей, они не умеют превращаться в летучих тварей всегда по своему желанию, летают плохо. Интересно, старшие станут их охранять и уводить в безопасное место или бросят, как отработанный материал? Как мало, в сущности, им известно о вампирах!
Айрат бросил Дине мысленную команду – скорей, могут улететь, и она припустила со всех ног. Это не страшно, что не хватает дыхания. Это не страшно, что их может ожидать засада. Восьмерых хорошо подготовленных оборотней взять сложно.
Это не страшно – умирать во имя какой-то цели.
Они ждали, они действительно ждали, затаившись на крышах узкой улицы. Два десятка вампиров, прикрывавшие отступление самых молодых. И каждый из оборотней был за себя, он не мог помочь остальным.
Тагай упал на землю и раздавил противника, катаясь по асфальту. Ему повезло больше остальных – он сминал легкие черные тени, как картонные манекены, ломая крылья, лапы и шеи. На Тагая навалился тот, который сохранил образ человека – он опутывал лапы, не давая подняться, он достал пистолет и метил в голову.
Одна из крупных тварей повалила черную собачку на землю, но ей пришел на помощь рыжий пес. В отличие от остальных, Ессей и Дина сражались вместе, быстрые, легкие. Они кусали противников и мгновенно отскакивали, не пытаясь перекусить артерию и сломать шею – только отравить, пустить зловонную кровь. Дина машинально слизывала с морды свою и чужую кровь – голова была разбита, Есей пытался отодрать от себя самую верткую из тварей. По счастью, та зацепилась за одну из цепочек на шее оборотня, но так и не сумела добраться до горла.
Хуже всех пришлось новичкам – они растерялись от такого количества целей, носились бестолково и пропускали удары. Но все же основные силы вампиров пришлись на Айрата. Крылатые и человекоподобные твари обездвижили его и рвали на части. Из оборотней только Закир принял человеческое обличие, достал два коротких клинка и начал прорубаться к командиру, не пытаясь атаковать, а только уворачиваясь от страшных челюстей. Он выглядел жутко – весь в крови, с яростными глазами и перекошенным лицом. Он прорвался к Айрату и горячо шепнул в самое ухо: «Держись, командир, я вызвал подмогу».
Потом – не было ничего. Только слепая ярость, желание убить и ранить как можно больше врагов. И где-то на заднем плане – боль, почти что чужая, немеющее от напряжения тело и болезненная слабость от яда. Выстрелы, боль, снова боль. И становящиеся все тише звуки, и одна мысль на восьмерых – я все сделал правильно, теперь – не страшно.
____________
Еще не открывая глаз, Айрат понял, что жив.
Он рывком сел. Все та же улица, лужицы крови на земле, запах смерти, запах тлена и еще… серебриста струйка песьего запаха, солоноватого, похожего на морской. Землистого цвета лицо врача из Альмагеста, сидящего на земле и наспех зашивающего плечо Ессея.
– Все живы? – Айрат услышал собственный хриплый, надсадный голос, сведенный страхом.
Вот теперь страх нахлынул с удвоенной силой.
Кто из них сегодня? Врач молча кивнул куда-то вбок и продолжил заниматься Есеем. Но Айрат видел теперь только искореженное, будто размазанное по асфальту изящное тело, разбросанные черные волосы и сладкую улыбку Закира. Целые куски тела была вырваны вампирьми зубами. Он спас своего командира, он выполнил приказ, и больше его в этом мире ничего не держало. Айрат вспомнил, что мальчишке было двадцать семь, что он так и не успел обзавестись семьей и что у него единственного из всей пятерки были родители. И что Закир любил повторять стихи одного японского пилота-камикадзе, написанные во время второй мировой войны. Красивые стихи, очень уместные.
Знаешь, мама, завтра я стану ветром,
По священной воле разящим свыше.
Я прошу тебя о любви и вере,
И прошу – сажайте у дома вишни,
Я увижу, мама – я стану ветром.
– Он умер за тебя, – прошептал кто-то рядом.
Айрат молниеносно оглянулся. Динка. Нос сломан, все лицо в крови, на щеке глубокие порезы, но командир сразу почувствовал – ничего серьезного.
– Всем нам, наверно, есть, ради чего жить, если в случае беды кто-то способен встать между нами и смертью.
– Оборотни остаются людьми, пока у них есть что-то, важнее жизни, – словно ответила на его мысль Дина, сплевывая кровь, – несколько зубов у нее было выбито.
Все верно. Неважно, что думает сам Айрат, главное, что этот мальчишка считал его важнее себя. Это – ЕГО выбор. И если он готов был расплатиться за него сполна – то этот выбор правильный, что б об этом не думали остальные.
– Двое новеньких погибли, – сообщила Дина. – Есей в тяжелом состоянии. Но помощь пришла вовремя, могло быть и хуже. Весь вампирский молодняк ушел.
– Найдем тварей, – прошипел Айрат, стискивая кулаки.
– Только сначала вам надо поправиться, – заметил подходивший доктор.
Руки его дрожали от усталости и напряжения, но вдали уже слышался вой сирены машины скорой помощи.
– Тут рядом расположен детский сад, – совсем тихо добавил врач. – Туда ходит моя дочка. Если б они вышли на охоту на пару часов раньше… Я горжусь тем, что могу хоть чем-то помочь вам.
Я не стою, мама, твоей слезинки,
Я вернусь – мы вечно идем по кругу.
И я буду видеть твои морщинки,
И на плечи лягут родные руки
В самом высшем, славой слепящем миге.
________________
Она смотрела на себя в зеркало в ванной, смотрела на отражение испуганного, безумного лица.
С первого взгляда казалось, что оно осталось прежним – мягкий подбородок с ямочкой, круглые щеки, длинный нос и черный излом красиво очерченных бровей. Изменились только глаза, еще детские, круглые черные глаза, унаследованные от бабушки – донской казачки. Теперь по краю радужки струилась золотая канва, а зрачок был ярко-алым.
Из забрызганного водой зеркала на девчонку смотрел монстр.
Боже, что угодно, только не это! Она достала из аптечки опасную бритву, которой бабушка вскрывала ампулы с лекарством и закатала рукав рубашки. В фильмах показано все детально – резать руку от локтя до кисти, опустив в теплую воду. Только бы успеть! Скоро придут тетя и куча остальной родни. Девушка закрыла глаза и поднесла бритву к локтю – знала, что может потерять сознание от вида крови и не довести дело до конца. Раньше ее очень страшила смерть (особенно после смерти отца), а теперь знала – есть вещи и намного страшнее.
Надрез… Боже, как больно! Надо глубже, намного глубже!
И тут незнакомые руки железной хваткой схватили ее.
– Умереть не умрёшь, а вот руки можешь потерять из-за тромбоза капилляров.
– Я все равно это сделаю. Вы не сможете следить за мной все время. Я больше не человек. Я монстр.
Девушка не открывала глаза, она держала перед мысленным взглядом образ того страшилища, которого видела в зеркале прошлой ночью – черной собаки с огненными глазами, со звериной жаждой крови в пересохшем горле. Дина знала, что стоит хоть на миг расслабиться – и пропадет вся решимость, случится непоправимое.
Конец ознакомительного фрагмента.