– Что случилось, Джеффри? – спросила она, погладив его по густым темным волосам. – Ты плакал. Что произошло?
В ответ он зарылся лицом в подушку и всхлипнул.
– Уходи, мама, – сказал он. – Оставь меня одного.
– Нет, – твердо возразила Мэдлин, – не сейчас.
– Уходи! – Мальчик одновременно походил на рассерженного юношу и испуганного ребенка. – Сейчас же уходи! Ты меня слышишь?
– Джеффри, мальчик мой! – прошептала Мэдлин. – Почему ты не хочешь сказать, что случилось? М не так больно видеть тебя расстроенным.
– Я не хотел обидеть тебя, мама. – Теперь Джефф зарыдал всерьез. – Не хотел. Я… Прости меня. По… пожалуйста, не волнуйся. Пожалуйста, мама, не надо меня ненавидеть.
– Джеффри, я никогда не смогу возненавидеть тебя! – Она наклонилась и поцеловала его в мокрую щеку. – Милый, ты для меня вся жизнь. Что бы ты ни сделал, это не заставит меня ненавидеть тебя.
– Ты не знаешь, мама! – крикнул он. – Не знаешь. Есть вещи… ужасные… я только…
Его голос сорвался. Мэдлин снова погладила сына по волосам, как делала, когда он был совсем маленьким. Это всегда успокаивало его, но сегодня, похоже, не приносило облегчения.
– Чего я не знаю, Джеффри? – тихо спросила Мэдлин. – О чем ты говоришь? Сегодня что-нибудь случилось?
Джефф покачал головой, темные волосы разметались по подушке.
– Я… я просто урод. Вот что случилось! Пожалуйста, оставь меня одного!
– Джеффри! – с мягким упреком сказала Мэдлин. – Я просила тебя не говорить так. Ты… ты очень талантливый.
Рыдания Джеффа стихли, он постепенно успокаивался. Мэдлин знала, что оставалось только ждать. Она гладила сына, волосам. Сердце у нее разрывалось от горя.
– Мама, – наконец прошептал Джефф. – Ты думаешь, плохие события происходят по каким-то причинам?
– Не могу сказать, – ответила она. – Это очень сложный вопрос. Какие события?
– Не знаю. – Он замолчал. – Как ты думаешь… мы можем… Что-то плохое может происходить из-за нас? Или это Бог позволяет ему произойти?
– Думаю, плохое может случиться по нашей вине, милый, если мы принимаем неправильные решения, – сказала Мэдлин. Она понимала, что говорит не то. Ей отчаянно хотелось знать, что сын имеет в виду.
Джеффри, повернувшись, смотрел в потолок.
– Я хочу сказать, мама, если мы о ком-то плохо думаем, даже не умышленно, а потом кто-то из-за этого страдает, это наша вина? И мы за это отправимся в ад?
– Джеффри, плохие мысли не могут причинить страданий другим.
Мальчик долго молчал, его взгляд стал рассеянным.
– Но ты этого не знаешь, мама – наконец сказал он. – Никто не может знать всего. Правда?
Мэдлин взяла его руки в свои и крепко сжала.
– Джефф, я знаю, – решительно сказала она. – Твои плохие мысли не могут совершить ничего дурного. Это… – Она готова была произнести слово «глупость», но знала, что расстроит сына. – Это дело Бога, – продолжила она.
– Так говорит мистер Фрост.
Мэдлин тыльной стороной ладони провела по горячей щеке Джеффа.
– Твой учитель – человек образованный и здравомыслящий, – сказала она. – Тебе нужно слушать его, Джефф, и поговорить с ним, если ты не можешь поговорить со мной.
Мальчик с сожалением посмотрел на нее.
– Не в этом дело, мама, – ответил он. – Просто… просто ты моя мать. Ты должна любить меня, правда?
Мэдлин задумалась над этим вопросом. А ее родители любили? Матери она лишилась, когда ей не исполнилось и двух лет. Отец был важным и занятым человеком. Его политические амбиции часто держали отца вдали от дома. Видеть его месяц на Рождество да ждать, что он потреплет ее по голове, как любимого спаниеля, – вот и все на что могла рассчитывать Мэдлин. До рождения Джеффри она думала, что этого достаточно. Только став матерью, она узнала, что значит всепоглощающая любовь к ребенку.