Синтия тоже рассмеялась:
– Ну если меня не напугали мексиканские бандиты, вооруженные шахтеры или ковбои, жаждущие крови, едва ли меня устрашат небольшие сюрпризы, которые нам преподносит погода.
– Похоже, с Мэвериком вы не скучали, – заметил Тоби. Все рассмеялись, оценив невеселый юмор десятника. Тоби поднялся с места:
– Знаешь, что надо сделать сейчас?
Мэверик тоже встал:
– Да. Если Далтон не получит желаемое, то поручит своим наемникам охотиться на людей. Когда ему удастся убедить всех, что виноваты кроу, сюда призовут войска и моих друзей убьют. А Хейзл будет писать в своей «Гус-Крик эпитаф» об их гибели.
Тоби кивнул:
– Не хотел тебя огорчать, но за пару недель мы уже потеряли двух ковбоев – Керли и Слика. Все думают, что они уехали в Шайенн, но у меня есть свое объяснение этим событиям.
Мэверик покачал головой:
– Я с этим разберусь. Спасибо, что рассказал мне. А теперь иди спать.
Тоби кивнул и спустился с террасы.
– Рад, что ты вернулся. Завтра пошлю ковбоев, чтобы они убрали туши с границы нашего участка.
– Хорошо.
Синтия встала и смотрела вслед удаляющемуся Тоби.
– Если хочешь, я помогу миссис Шнайдер устроить праздник.
– Спасибо, – ответил Мэверик, сжимая кулаки. – Мы назовем это праздником, но на самом деле это будет началом конца Далтона в северном Вайоминге.
Глава 18
Через три дня Синтия наблюдала, как толпятся люди, желающие попасть на их вечер, у въезда на ранчо Мэверика. Розалинда собиралась надеть свое красно-белое платье, но ее убедили одеться в блузку персикового цвета и юбку с белой отделкой по подолу. Всех прибывающих на праздник детей Розалинда брала под свою опеку или распоряжалась, чтобы их развлекли как можно лучше. Сейчас они играли со щенками. Синтия больше не беспокоилась насчет того, что Розалинде будет сложно общаться с новыми знакомыми, потому что дочь Мэверика чувствовала себя на ранчо, как в родной Тьюле.
На Синтии была белая блузка из египетской хлопчатобумажной ткани и зеленая, как весенний лес, юбка, контрастировавшие с яркой шелковой шалью, а также черные ботинки и соломенная шляпа для защиты от солнца.
Она была удовлетворена своим видом.
Пока что никто не говорил о важных делах и возникших сложностях. Не появлялся и Рекс Далтон. Гости по нескольку раз подходили со своими тарелками к столам, ломившимся от еды. На открытом огне зажарили быка, было вдоволь овощей, хлеба. Приглашенные на праздник с удовольствием угощались.
Фермеры, скотоводы, ковбои, пастухи и городские жители были любезны с Синтией. И вес же она ненадолго удалилась к реке, чтобы побыть в одиночестве, потому что столь многолюдное общество утомило ее. Дружелюбие, с которым встретили здесь Синтию, невольно заставило ее вспомнить недоброжелательный Нью-Йорк. И все же и в Нью-Йорке было много того, что влекло в этот город. Да и вообще Нью-Йорк и Запад были настолько непохожи, что сравнивать их трудно и неуместно.
Синтия наблюдала за Мэвериком в роли радушного хозяина. Ей казалось, что он доволен. На нем были черные брюки и белая рубашка, черный кожаный жилет, черные ковбойские сапоги и белая шляпа. Он выглядел, как и подобает преуспевающему скотоводу, и был горд и счастлив. Гости разговаривали и шутили с ним. Они поздравляли его с началом семейной жизни. И все же во всех чувствовалось подспудное напряжение.
Между Синтией и Мэвериком пока еще не было полной ясности, но об этом никто не знал. Ее и Розалинду друзья Мэверика приняли как новое явление в его жизни. Но что будет, если она не останется с ним? Они ведь никогда не говорили о браке, Розалинда заставила Синтию понять, что при всех различиях можно привыкнуть к иному образу жизни.