– Я просто умираю от голода, – сказала Розалинда и поспешила вперед.
– А я, – заметила Синтия, – съела уже столько бифштексов, что они начинают мне нравиться.
Она взяла Мэверика под руку, и они направились к Мэн-стрит. Розалинда, подпрыгивая, бежала впереди, напевая вполголоса какую-то песенку на языке яки. Они шли по тротуару к кафе «Гус-Крик».
Когда они подходили к кафе, их окликнули. Мужчина в серых брюках и рубашке, стетсоне и черных ковбойских сапогах приближался к ним на вороном коне. Разглядывая их прищуренными серыми глазами, он положил руку на рукоять «кольта» 45-го калибра.
Мэверик замер. Синтия тотчас же почувствовала изменение в его настроении и потянула Розалинду к себе.
– А я думал, мы выжили тебя из города, Монтана. – Голос незнакомца источал яд.
Мэверик пожал плечами, и рука его машинально потянулась к поясу, украшенному двумя «кольтами».
– Я слышал, что ты прихватил с собой парочку прелестных леди.
Незнакомец позволил своему взгляду прогуляться по фигурам Синтии и Розалинды.
– Они знают о твоем прошлом?
Синтия почувствовала, как в пей закипает гнев при этом ничем не спровоцированном оскорблении. Розалинда тоже оцепенела.
– Они знают все, что им требуется знать, Далтон, – ответил Мэверик.
Синтия почувствовала, как по всему ее телу пробежала дрожь, и дотронулась до кристалла яки, чтобы почерпнуть в нем силы. Значит, это и есть возмутитель спокойствия. Она теперь рассматривала его более внимательно.
– Леди следует познакомиться со мной.
Мужчина спешился, потом развязно пошел по тротуару, ведя на поводу своего великолепного коня.
Мэверик снова замер. Синтия сжала его руку.
Мужчина снял шляпу, обнажив густую седую шевелюру. Он улыбнулся, показав мелкие белые зубы. На первый взгляд ему можно было бы дать лет сорок.
– Леди, я Рекс Далтон, и я рад приветствовать вас в Гус-Крике.
– Это моя невеста Синтия Тримейн, – представил Мэверик.
На какое-то мгновение Далтона, казалось, охватило смущение, потом его серые глаза вновь прогулялись по Синтии. Он усмехнулся:
– Счастлив с вами познакомиться, мэм. Мы здесь не слишком часто встречаем красоту.
Синтия наклонила голову, но не произнесла ни слова. Далтон вызывал в ней острое раздражение и даже мгновенно вспыхнувшую ненависть.
– А это моя дочь Розалинда. – Мэверик старался контролировать свой голос, но его руки сжимали рукоятки «кольтов».
И снова Синтии показалось, что Далтон удивился.
– Я не знал, Монтана, что ты семейный человек.
– Есть много такого, чего ты не знаешь обо мне.
– Да, уж готов пари держать, что это так.
Далтон принялся бесцеремонно разглядывать Синтию и Розалинду. Потом его взгляд снова обратился к Мэверику.
– Твоя дочь?
Синтия почувствовала, как Мэверик рванулся к Далтону, но удержала его за руку.
– Похоже, что вы так долго жили в глуши, что разучились разговаривать учтиво.
Синтия вложила в свою реплику все презрение, какое испытывала к нему. Далтон, как ей показалось, был смущен.
– Вы правы, мэм. Прошу прощения, если сказал вам что-то неприятное. Я вовсе не хотел расстроить такую красивую молодую леди.
– Уверен, что не хотел, – сказал Мэверик с сарказмом. Далтон нахмурился:
– А теперь нам надо пойти и...
– Далтон!
Хейзл спешила к ним в компании с Блю. Она изо всей силы хлопнула Далтона по плечу, а Блю показал клыки и хрюкнул.
– Ты задерживаешь моих друзей. Мы торопимся на обед. Далтон вздрогнул и обернулся:
– Да неужто это моя любимая редакторша! Хейзл усмехнулась, но в смехе ее не было веселья.
– Конечно, она самая. И ты полюбишь меня еще больше, как только прочтешь мою статью в вечернем выпуске газеты.
Серьге глаза Далтона сузились.
– Жду не дождусь вечера.