Но подозреваю, что он каким-то образом окунул его в чернила.
– Но почему бы не назвать его Уайт? – спросила Розалинда.
– Разве тебе неизвестно, моя дорогая, что всем свиньям дают имена в зависимости от цвета и формы их хвостов.
Розалинда улыбнулась:
– Нет, я не знала, но теперь запомню. Хейзл пытливо оглядела Розалинду:
– Я уверена, что Блю недоумевает, кто ты.
– Я ваша новая помощница, – ответила Розалинда. – Но я вовсе не покушаюсь ни на одну из обязанностей Блю.
– А с чего ты взяла, что мне нужна ассистентка?
– Я умею ездить верхом, стрелять, читать, писать на двух языках и говорить на третьем. Мне нравится учиться. – Розалинда оглядела помещение редакции. – К тому же я обойдусь вам дешево.
Хейзл запрокинула голову и расхохоталась:
– Мэверик, она говорит точь-в-точь как ты!
– Да уж, тебя не проведешь.
– Значит, она твоя, дочь. Так вот зачем ты ездил на Юг? – Хейзл покачала головой. – Ах ты, хитрец! Пройдет несколько лет, и тебе придется палкой отбиваться от ковбоев, которые будут ее осаждать. Ты ведь знаешь, что в Вайоминге приходится одна женщина на шесть мужчин. А в северном Вайоминге, возможно, эта разница еще больше.
– Ты не сообщила мне ничего нового, – ответил Мэверик. – Но ее мать и бабушка умерли, и ей пора научиться жить на ранчо.
– Синтия приохотила меня к письму и книгам, – возразила ему Розалинда.
Хейзл обратила к Синтии внимательный взгляд. – Она приехала сюда, чтобы основать издательский дом, – пояснил Мэверик.
– Что? – подалась вперед Хейзл.
– Я редактор из Нью-Йорка, – вмешалась Синтия, решив, что теперь настал ее черед говорить. – Ищу материалы – интересные случаи, эпизоды, истории. Я собираюсь их обрабатывать и публиковать.
– А я работаю над книгой о травах, – улыбнулась Розалинда, не скрывая гордости. – В Денвере мне купили записную книжку и карандаш, и с тех пор я делаю зарисовки.
– К счастью, Синтия, кажется, отказалась от мысли опубликовать историю моей жизни, – сказал Мэверик, подмигивая Синтии.
Она только покачала головой.
Хейзл, хмурясь, оглядывала их троих, потом рассмеялась:
– Да ты просто потешаешься надо мной! Верно?
– К тому же Синтия – моя невеста. – Мэверик обнял Синтию за талию.
Хейзл сделала шаг назад:
– Рекс Далтон интересуется тобой. Мэверик нахмурился:
– При чем тут Рекс Далтон? Какое ему до меня дело?
– Этот человек охотится на тебя с того самого момента, как появился в городе пять месяцев назад. Он хочет занять твое место, но ему это не удастся. Кто его будет уважать, как тебя? Да и на индейцев он не имеет никакого влияния.
– Он дурак, – сказал Мэверик.
– Может, и так, – согласилась Хейзл, – но коварный, как койот. А теперь он будет заглядываться на твою дочь и невесту.
– Ну, это и доказывает, что он дурак, – хмуро заметил Мэверик.
– Хочешь послушать, что происходит? Мэверик вздохнул:
– Нельзя ли повременить с этим до ужина?
– Можно.
– Я приглашаю. Давай встретимся в кафе в шесть. Я не пробовал бифштекса с тех пор, как уехал из Гус-Крика.
Хейзл посмотрела на Розалинду и Синтию:
– Ты такой шустрый, Мэверик, что, боюсь, у тебя не останется времени поесть.
– Ты меня мало знаешь. И напомни мне, что никогда больше не следует покидать Вайоминг.
– Это мне по душе. – Хейзл уперла руки в бока. – А теперь пора заняться газетой. Так зачем ты заглянул ко мне?
– Хотел познакомить тебя с Розалиндой и Синтией.
– И?..
– Я подумал, что ты можешь помочь Синтии организовать свое дело.
Брови Хейзл высоко взметнулись, и на лбу прорезались морщинки.
– Так это не шутка? Мэверик усмехнулся:
– Насколько мне известно, она настоящий редактор из Нью-Йорка.
Хейзл повернулась к Синтии:
– Так что вы делаете здесь?
– Хороший вопрос. – Синтия снова оглядела комнату.