Мэверик стоял на берегу. По-видимому, он уже искупался, потому что волосы его были влажными, как и синие джинсы, облепившие тело и обозначившие упругие и крепкие мускулы. В руках он держал сухую рубашку.
– Я подумал, что вы захотите надеть это сегодня вечером, пока ваша одежда высохнет, – почти безразлично сказал он.
– Это ваша рубашка?
– Да. У меня в седельных сумках оказалась одна запасная.
– А вы что будете делать?
– Не думаю, что она мне понадобится. – Он усмехнулся. – Возможно, она не понадобится и вам.
– Не понимаю, что вы имеете в виду.
Но она прекрасно поняла. В последних лучах угасающего дня, бросавших отблеск в глубину его синих глаз, Синтия прочла не высказанное им желание. Ей и прежде доводилось видеть желание в мужских глазах. Но она привыкла не доверять своему впечатлению, как и самим мужчинам. Хаскел Рейнз попытался прибегнуть к насилию. Она отплатила ему. Теперь же в глазах Мэверика она читала нечто иное – не только страсть, но и нежность. Она ощутила одновременно возбуждение и страх, а потом на смену страху пришло желание.
– Думаю, понимаете.
Он положил рубашку на берег, потом вошел в воду и присел на корточки рядом с ней.
– Как вы себя чувствуете?
– Лучше.
– Вам все еще больно?
Она кивнула, внезапно обратив внимание на его красиво очерченные полные губы, синеву глаз и темный блеск волос.
– Завтра будет хуже, – предупредил он. – Но мы не будем ехать так долго. – Он протянул к ней руку, потом опустил. – Я могу вам помочь.
– Как? – Она была смущена.
Мэверик положил руки ей на плечи и принялся медленно их массировать. Синтия закусила губу, чтобы удержаться от слов протеста. Ей нельзя показать своего удовольствия и дать чувствам взять верх над разумом. Его близость волновала ее, ей нравились его прикосновения. Но она не хотела подавать виду. В конце концов, у них всего лишь деловое соглашение и ничего больше. А он просто хотел помочь зеленому новичку.
Однако его прикосновения были так приятны, что лишали здравого смысла. Желание росло в ней, распространялось по всему телу. Она хотела продлить удовольствие.
– Расслабьтесь, – тихо сказал Мэверик. – Вы напряжены.
Его пальцы спустились ниже, к ключицам. Синтия уже почти не контролировала себя. Да и кто на ее месте смог бы сохранить самообладание под руками этого сорвиголовы!
– Было бы лучше снять это. – Он потянул за корсаж.
Синтия покачала головой, ощущая, что сгущавшиеся сумерки способствовали атмосфере интимности. Чтобы мыслить ясно и трезво, ей необходим был солнечный свет. Она должна была заставить себя вспомнить, что она редактор, а не просто женщина, подпавшая под влияние обаятельного мужчины. Но ничего не получалось – Синтия думала только о том, какое удовольствие она получает. Ее мышцы, уставшие за этот длинный день, проведенный под открытым небом, на солнце, просто млели под его сильными руками.
– Что вы так держитесь за корсаж?
– Он не застегнут.
В его горле зарокотал смех.
– Тем легче его снять.
Она замерла под его прикосновениями.
– Уже почти темно. Кто вас увидит? – Он наклонился к ней так близко, что почти коснулся ее уха. – Клянусь, я никому не скажу.
Его теплое дыхание щекотало ее кожу, низкий голос вибрировал. И от этого вдоль ее спинного хребта бежали сладкие мурашки и возникало желание сбросить всю оставшуюся одежду. Синтия расслабилась и потеряла бдительность. Теперь она уже забыла, что недавно ощущала боль во всем теле. Его руки обладали какой-то магией.
– Если вы не напишете об этом в своей книге, то никто ничего не узнает.
Его голос стал хриплым. Потом он легонько прикусил мочку ее уха.
– О! – Все ее тело откликнулось на его ласку. – Не делайте этого!
– Почему? – Он снова легонько прикусил ее ухо.
– Это неприлично.