– Голова, да? Все еще болит?
Она заметила, как он хмурился на протяжении всего обряда, как морщился всякий раз, когда викарий требовал от него произнести свои клятвы в качестве крестного отца Джорджианы. Майкл и Мойра, брат и сестра Даррага, выполняли обязанности крестных родителей для малютки Кэтлин. А Вайолет и Джанет выступали в роли вторых крестных матерей для своих племянниц.
– Есть немного, – слабо пробормотал Кит. – Это наказание за то, что я перебрал с вином и недобрал со сном прошлой ночью. – Он искоса взглянул на нее. – Прошу прощения, если шокировал вас.
– Вовсе нет. Нечто подобное я и предполагала. Признаюсь, я слышала ваш разговор с Адрианом сегодня утром перед тем, как все отправились в церковь.
Кит криво усмехнулся:
– Никогда не мог ничего скрыть от старшего брата. Он проницательный человек.
Она проследила за взглядом Кита, который как раз посмотрел туда, где стояли Вайолет с Адрианом, весело смеясь над какой-то историей, которую рассказывал Дарраг, а Джанет время от времени подкрепляла выразительными жестами. Там же, обступив обе пары, стояли две сестры Адриана с мужьями, его друг Питер Армитидж, две кузины Брэнтфордов и моложавая и энергичная вдовствующая герцогиня Рейберн.
Элиза подумала о том, что эти четверо – Вайолет с Адрианом и Джанет с Даррагом – по-настоящему счастливы: между ними существует глубокое, искреннее чувство. Достаточно было посмотреть на них, когда они вместе, чтобы понять неразрывность их союза, глубину безусловной преданности и страсти друг к другу.
«Какое, должно быть, счастье познать такую любовь»
Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Элиза вновь обратила внимание на Кита с его недомоганием: – Я знаю средство, которое может помочь.
– Благодарю, вы очень добры, но мой камердинер уже влил в меня какую-то бурду с утра пораньше. Не думаю, что смогу проглотить еще одну.
– Но это всего лишь теплое молоко с ложкой бренди.
– И никаких сырых яиц и перца? Она не могла заставить себя солгать.
– Во всяком случае, точно без перца. Его передернуло.
– Думаю, я воздержусь, просто на минутку прикрою глаза, если не возражаете.
– Нисколько.
Его веки опустились, короткие темные ресницы окаймили глаза. Элиза затаила дыхание, обводя взглядом скулы, изящную линию носа, выразительные губы.
Внезапно эти губы зашевелились.
– Думаю, мы начнем наши уроки во вторник, – пробормотал он.
Она вздрогнула от неожиданности, с облегчением обнаружив, что его глаза по-прежнему закрыты.
– Но ведь это уже послезавтра.
– Лучше не затягивать с этим делом. К тому времени в доме снова станет тихо, все родственники разъедутся.
Она сглотнула.
– О!..
– Если мы хотим осуществить этот план, то лучше не откладывать его в долгий ящик. Сезон не за горами, до него осталось всего несколько недель. А к тому времени когда он наступит, вам необходимо будет чувствовать себя в обществе непринужденно. Хватит уже прятаться по укромным уголкам.
– Я не прячусь, – возразила Элиза, однако знала, что тут он был совершенно прав.
– Не бойтесь. Я научу вас всему, что нужно, чтобы иметь успех в свете. – Его веки слегка приоткрылись, в ореховых глазах засветились золотистые искорки. – Если, конечно вы не передумали.
Ей так хотелось сказать: «Да, передумала». Как легко было бы отказаться от их соглашения и облегчить боль тревожного беспокойства, которая всякий раз возникала в его присутствии! Но Элиза осталась непреклонна. Она не позволит себе потерпеть неудачу.
– Я не передумала.
– Значит, во вторник.
Через два дня ровно в десять Элиза встретилась с Китом в кабинете Вайолет, где была более уютная и менее церемонная обстановка, чем в больших гостиных.
– Не беспокойтесь, я не буду вам мешать, – сказала Элизе герцогиня накануне вечером. – Я планирую провести утро в парке с Адрианом и детьми, а потом мы отправимся на ленч в городской дом Джанет. Придут мама и свекровь.