– Мэгги, ты путаешь, я отчетливо слышала, как он сказал маме, что глупо упускать такой шанс, находясь так далеко от Лондона, ведь от Дербишира до Шотландии рукой подать. Но мама ответила, что он сошел с ума, если собирается ехать туда в такое время года. А он, в свою очередь, сказал, что это самое подходящее время для охоты.
Мэгги едва верила своим ушам. Что же заставило Ротвелла изменить решение? Как бы там ни было, похоже, он действительно собирается посетить ее родные края.
– Значит, он обо всем рассказал твоей матери?
– Не обо всем, но достаточно, чтобы она запаниковала и набросилась на меня с упреками и обвинениями. Здесь она солидарна с Недом. Но, кажется, ее больше всего рассердило, что приходится уезжать из Лондона в самый неподходящий момент – ведь она так надеялась устроить мою судьбу, выдав замуж за Эвана Кавендиша! Но даже Нед считает его неподходящей для меня партией. А все деньги! Только они привлекают маму в Кавендише. Раз Джеймсу не посчастливилось родиться первым сыном, а я всего лишь женщина, то, по ее мнению, мы можем поправить положение, только вступив в брак с богатыми и титулованными особами. Нас с Джеймсом это нисколько не волнует, но мама просто помешана на этом. Представляю, как до самого Дербишира она замучает нас разговорами!
Мэгги втайне считала вдову тщеславной и довольно глупой женщиной, которая думает лишь о себе и, пожалуй, о своем любимом Джеймсе. Когда сын был рядом, она посмеивалась над его способностями художника и прямо-таки издевалась над увлечением медициной, но Мэгги заметила, как она не упускала случая похвалиться Джеймсом перед другими, заявляя, что он прекрасный художник, гораздо талантливее Каналетто и «этого ужасного Хогарта», постоянно восторгалась его познаниями в медицине и даже делилась с приятельницами всевозможными средствами для ухода за кожей, которые приносил ее сын.
Мэгги попыталась немного развеселить подругу и оживленно сказала:
– Мы поднимем твоей маме настроение, если скажем, что Джеймс, оставаясь в Лондоне, возможно, все же начнет ухаживать за племянницей леди Портленд.
Лидия кисло улыбнулась и отрицательно покачала головой.
– Можешь сказать, если хочешь, но вряд ли это ее развеселит. Она знает, если на Джеймса не давить всеми возможными способами, он и палец о палец не ударит, чтобы обратить на себя внимание этой девушки. Знаешь, – она лукаво взглянула на Мэгги, – я собираюсь предложить ему поехать с нами. Вот тогда мама действительно будет довольна, ведь она его обожает, хотя он и не балует ее своим вниманием. Не понимаю, в чем дело? Я с детства старалась быть такой дочерью. Какой, по моему разумению, маме хотелось бы меня видеть, но она почти не обращала на меня внимания, Джеймс всегда был на первом месте. Конечно, его нельзя не любить, и не его вина, что мама его обожает. Мне кажется, Джеймс вообще не придает большого значения подобным вещам.
– Вряд ли он захочет поехать в Дербишир, – сухо заметила Мэгги. – Твой брат слишком любит город, чтобы покинуть его даже на какое-то время.
– О, ты не знаешь Джеймса! У него довольно странные наклонности, и он все время ищет, чем бы себя занять. Дело касается не только живописи. Порой он месяцами ездит по окрестностям с доктором Брокелби, и не от желания стать врачом – люди такого положения не становятся врачами, – а просто ему нравится познавать новое. Он много знает, и Нед говорит, что Джеймс с большей пользой провел годы учебы в Итоне и Оксфорде, чем он сам, а Неда никак нельзя назвать глупым. Но всевозможные увлечения Джеймса частенько его раздражают, он считает, что тот занимается не тем, чем надо. Они часто ссорятся, поскольку Джеймс считает, что Нед тоже занимается не тем, чем надо.