– Мы выехали сегодня спозаранку, кроме того, мне отнюдь не нравится стоять перед вами, словно провинившаяся ученица, – Мэгги с досадой заметила, что в ее голосе опять прозвучал шотландский акцент, как всякий раз, когда она слишком волновалась.
– Сначала попрошу вас ответить на мой вопрос.
– Я Маргарет Мак-Друмин, – отчетливо произнесла Мэгги.
– Приятное имя, – лицо графа осталось непроницаемым, и она не поняла, узнал ли он ее фамилию. – А ваши друзья, – осторожно продолжил Ротвелл, – где их можно найти?
– На Эссекс-стрит, – быстро ответила Мэгги, считая эту информацию абсолютно безобидной. – И поскольку теперь знаю, что эта улица находится неподалеку, то вполне могу обратиться к ним за помощью и не причинять вам дальнейшего беспокойства.
– Помилуйте, какое беспокойство! Ведь вы попросили, хотя и импульсивно, моей защиты. Полагаю, теперь я несу за вас ответственность и, конечно же, не допущу, чтобы с вами снова приключилась беда. Поэтому настаиваю: вы должны оставаться в моем доме, пока за вами не придут друзья… если, конечно, пожелают прийти.
Мэгги обескуражено уставилась на графа.
– Вы не смеете меня задерживать!
– О, еще как смею, мисс Мак-Друмин, и не надейтесь, что я не догадался об истинной причине вашего появления в Лондоне. Несмотря на образованность, вам не удалось до конца избавиться от варварского акцента, но дело не только в этом. Я прекрасно понял, чей дом вы стремитесь найти. Хотя виконтессе и ее друзьям пока удается избежать тюремного заключения, они недостаточно хорошо скрывают свои симпатии к проигранному делу.
– Оно еще не проиграно! – не подумав, выпалила Мэгги.
Джеймс удивленно переводил взгляд с графа на девушку.
– Нед, о чем, черт возьми, идет речь?
– О том, что твоя подружка – не кто иная, как якобитка. Ничуть не удивлюсь, если она прибыла в Лондон, чтобы передать послание от шотландских старейшин. Ведь только они могут доверить подобное дело женщине.
Мэгги затаила дыхание – казалось, стоит поглубже вдохнуть, как послание предательски зашуршит в ее корсаже.
Ротвелл неожиданно встал из-за стола, и она с изумлением увидела, что граф не только высок, но и очень широк в плечах, гораздо шире, чем кузен Кейт Дугалд.
– Нед, – вмешался Джеймс. – Может быть, лучше отправить ее к друзьям? Я не думал, что…
– Нет, – Ротвелл смахнул с рукава воображаемую пылинку. – Мисс Мак-Друмин просила моей защиты и получит желаемое. Это убережет ее от дальнейших ошибок и заблуждений так называемых друзей. Можете сесть, мисс Мак-Друмин, мы обсудим, что следует предпринять по отношению к вам.
– Как вы смеете! – негодующе воскликнула Мэгги. – Я не сомневаюсь, вы сразу же узнали мое имя и не можете это отрицать!
– Конечно, узнал. Довольно необычное имя, к тому же каждые три месяца я вижу его в отчетах моих управляющих.
Мэгги заметила растерянность на лице Джеймса и поспешила оправдаться:
– Я не совсем лгала, мистер Карслей. Конечно, с графом Ротвеллом меня не связывают родственные узы, но мой отец – именно тот человек, у которого ваш брат, извините, сводный брат, украл землю.
– Должно быть, вы сумасшедшая, – возразил Джеймс. – Нед не вор!
Ротвелл вытащил из нагрудного кармана позолоченную табакерку и взял щепотку нюхательного табака.
– Вижу, вы не возражаете против моих слов, – с вызовом сказала Мэгги.
Граф убрал табакерку.
– Напротив, мисс Мак-Друмин. Поместье досталось мне в награду за содействие правому делу, приблизившее тем самым победу в войне.
Мэгги презрительно фыркнула:
– Восстание – не война. Вам следовало бы это знать, но вы, англичане, не только самоуверенны и эгоистичны, но и глупы. Вы не знаете ничего, что происходит за пределами вашей драгоценной Англии. Вы, сэр, ничем не отличаетесь от остальных ваших соотечественников, а возможно, намного хуже.