Он сильно уставал, но это его радовало: некогда было задумываться о своих переживаниях. Его целью был новый полёт, и молодой человек тешил себя надеждой, что он всё-таки состоится. Ему нужно было попасть туда ― Юрий верил, что только так он сможет избавиться от кошмаров, преследовавших его по ночам: «Но если это так, если я не тот Юрий Карташов, а лишь его копия, то что же мне теперь делать?! Ведь мне уже никогда не стать нормальным человеком! И эти видения, эти кошмары никогда не закончатся! Остаётся только один выход: снова стать тем первоначальным человеком, который погиб в космосе! Его сознание всё ещё там, рассеянное в холодном мрачном пространстве, я знаю это! Оно живо, оно ждёт меня! Что ж, уже недолго осталось, совсем скоро я снова буду там!»
По вечерам Юрий возвращался домой, где снова, укрывшись от Ольги и детей, писал дневник. В один из дней случилось то, что, наконец, сложило всю картину воедино. Карташов обедал в столовой на космодроме и случайно, краем уха услышал разговор двух парней из медицинского отдела. Сначала он не мог разобрать, что они говорят, но расслышав свою фамилию, сфокусировался сильнее и смог различить слова.
― Как думаешь, он так и не понял? ― говорил один.
― Кто его знает? Думаю, нет, иначе бы уже давно свихнулся! А выглядит вроде нормальным, ― отвечал ему другой.
Разговор происходил где-то за спиной Юрия, и он буквально чувствовал, как эти двое то и дело поглядывают в его сторону.
― Я бы на его месте не смог с этим жить.
― И не говори! Даже не представляю себе, каково это, узнать, что ты не тот, кем себя считаешь, а всё вокруг фактически тебе чужое, не твоё: твои жена, дети… твой дом… Узнать, что ты лишь копия, дубликат погибшего человека…
― Ладно, давай не будем об этом, а то жутко как-то становится! ― призвал его первый, и они переключились на другие темы.
Как ни в чём небывало Юрий доел свой обед и отнёс поднос с грязной посудой туда, где его забирали работники столовой. Затем спокойно, стараясь ничем не выдать своего волнения, также вышел из помещения.
Он решил дописать дневник и спрятать его под матрац в спальне, чтобы Ольга могла через какое-то время найти его. Она должна прочитать то, что там написано! Она заслуживает знать правду!..
Так прошло несколько дней, после чего Карташова вызвал к себе Макаров и сообщил, что ему всё-таки разрешено лететь. На этот раз обстановка, в которой это было сказано, уже не была столь торжественной, обошлось без министра Авдеева. С ним говорили только сам Валентин Андреевич и полковник Службы государственной безопасности Лукин. Всё заняло не более пяти минут, после чего Юрия отпустили. Полёт назначили через неделю.
Вечером за ужином Юрий сообщил Ольге и детям, что повторно летит на Марс. Ожидаемо, это не вызвало у них особого энтузиазма. Ольга лишь произнесла нейтральное: «Ладно», а Матвей с Викой вообще ограничились кивками. Окончание трапезы также прошло в молчании.
Но затем, когда перед сном Юрий лежал в постели, погрузившись в свои мысли и глядя в потолок, жена сама подошла к нему. Под её пристальным взглядом он не выдержал и повернул голову.
― Скоро ты улетишь, и мы не увидимся долгие месяцы, а, может быть, вообще никогда… ― бесстрастно начала она. ― Всё последнее время ты был сам не свой, и я так и не поняла, что происходит… Моя жизнь и жизнь наших детей никогда ещё не была такой безрадостной… и я не хочу, чтобы эти месяцы меня преследовали только мрачные воспоминания. Пусть на память мне останется хоть что-то приятное, что напоминало бы о прошлом времени, когда у нас ещё всё было хорошо…
― Что ты имеешь в виду?
Вместо ответа Ольга скинула ночную рубашку и, оставшись совершенно голой, буквально запрыгнула на мужа и впилась ему в губы. Первой его мыслью было скинуть её с себя, но несколько секунд размышления привели его к выводу, что можно и поддаться Ольгиному порыву ― всё равно, скоро это будет уже неважно.
Однако рассчитывать на такие же ощущения, которые он испытывал от близости с женой раньше, было бы наивно. Нет, на этот раз всё происходило между ними, по крайней мере, с его стороны, как-то механически, по привычке. Конечно, тело откликалось на её ласки, но мысленно Юрий был где-то далеко… Довольно быстро у них всё закончилось, и Ольга, едва переведя дыхание, слезла с супруга и улеглась на свою половину кровати, к нему спиной.
― Оль… ― почему-то Юрию показалось, что нужно что-то сказать в этой ситуации.
― Не надо! Ничего не говори ― так будет только хуже…
Вскоре он забылся сном, где его снова ждала уже привычная картина. Юрий уже не пугался, а, наоборот, даже ждал её.
========== Глава IX ==========
В кабинете у Макарова на космодроме «Северный» сидели он сам и полковник Службы государственной безопасности Лукин. Здесь царила почти полная тишина, нарушаемая лишь тихим ровным звуком работающего кондиционера, а благодаря выключенным светильникам и опущенным на окна жалюзи помещение также было погружено в приятный полумрак. В такой обстановке хорошо думалось, а сейчас этим двоим как раз было о чём подумать.
Уже неделю как они оба мотались туда-сюда по разным кабинетам высоких начальников с бесконечными докладами, отчётами, оправданиями… Причиной было самое что ни на есть чрезвычайное происшествие: гордость и надежда России, космонавт Юрий Карташов погиб во время полёта. Причём это произошло не в связи с технической неисправностью ракеты, скафандра или из-за несчастного случая: в какой-то момент он просто перестал выходить на связь, открыл люк и шагнул в открытый космос. Без скафандра и каких-либо средств защиты.
А ведь всё должно было пройти идеально, что называется без сучка, без задоринки. И вот теперь эта непонятная смерть! Она фактически поставила крест на всей работе, которую Макаров и Лукин в числе других проделали за последние годы. Репутация России на международной арене была испорчена, а собственное будущее каждого из них теперь выглядело весьма туманно.
И хотя непосредственной вины ни Макарова, ни Лукина в случившемся не было, они прекрасно понимали, что в конечном счёте, всех собак спустят именно на них. Министр космоса Авдеев наверняка будет сваливать на руководителя полётов и куратора космическое программы от Службы государственной безопасности всю вину, чтобы самому выйти сухим из воды, прикрыть свою задницу. Сегодня Валентин Андреевич и Леонид Васильевич уже имели крайне неприятный разговор с министром, и теперь ожидали от него очередного звонка.
Надо сказать, что выглядели оба мужчины неважно: за прошедшие несколько дней в постоянной беготне и стрессе они мало спали и не особенно следили за своей внешностью, основательно обросли щетиной, а под глазами и у одного, и у второго залегли тёмные круги. Валентин Андреевич сидел с закрытыми глазами, сложив руки на груди и откинувшись в кресле. Его товарищ по несчастью стоял около окна и сквозь щёлку в плотно закрытых жалюзи, словно через амбразуру танка, смотрел куда-то вдаль. Лукин курил, и дым от его сигареты, уже третьей за последние полчаса, успел распространиться по всему помещению.
Макаров никогда не курил и обычно не терпел, чтобы кто-нибудь делал это при нём, но сейчас ему было не до того, чтобы обращать внимание на такие мелочи. На столе между ним и тем местом сбоку, где сидел Леонид Васильевич, стояла откупоренная бутылка водки, уже на две трети опустошённая, и два простых гранёных стакана.
Внезапно почти гробовую тишину нарушил звонок.От неожиданности Валентин Андреевич даже вздрогнул. А Лукин тяжело вздохнул и, обернувшись в сторону видеофона, обречённо произнёс:
― Ну вот и дождались. Сейчас, наконец, услышим, как нас гонят прочь с позором…
Он имел в виду, что это звонит министр, но Валентин Андреевич, взглянув на экран компьютера, развеял опасения Лукина:
― Нет, это по внутренней линии. Моя секретарша.
Помедлив с ответом, Макаров всё же нажал кнопку на видеофоне. Перед ним на экране возникло миловидное хорошенькое лицо. Однако сейчас девушка была бледна и встревожена ― сказывалась общее настроение последних дней во всём коллективе ― и выглядела виноватой.