— Ну что? Тебе придётся заморочиться? — нервно спросила она, так и не дождавшись вердикта.
— Скорее всего, — немного неуверенно протянул он, и Джинни, уже как-то попривыкшая к перманентно беззаботному Малфою, сыпавшему дурацкими хохмами по поводу и без — чаще второе, — заподозрила, что дела настолько плохи, насколько она подозревала, но до сих пор не желала верить.
— А есть альтернатива? — скрыть напряжение в голосе, кажется, удалось: вопрос прозвучал вполне деловито. С надеждой, не без этого, но не позорно жалко.
— Я могу попробовать всё исправить… — предложил он без особого энтузиазма и замолк, явно что-то недоговаривая.
— Но?
— Будет адски больно.
Миленько. А до этого, значит, было только немного щёкотно? И ещё придётся ему довериться: позволить наложить заклинание. Хотя при желании он всё равно смог бы сотворить с ней, безоружной и беспомощной, что угодно и без позволения. Если подумать, Больничное крыло так и так в перспективе, пора уже это признать, а Малфой — шанс его избежать. Сомнительный, ненадёжный и рискованный, но шанс. В самом деле, не станет же он её убивать?
— Переживу как-нибудь, — мрачно сказала Джинни. — Я же ведьма, а мы крепче, чем кажется.
— Ладно, — Малфой достал палочку и нахмурился, что-то соображая.
— Ты же не собираешься лечить меня заклинанием, которое умудрился подзабыть?
— Как тебе не стыдно, тыковка, я его на себе пробовал и всё прекрасно помню, — укорил он её. — Просто оно адресного типа — вроде Акцио, — но компонента обязательно должна быть на латыни.
— Знаешь латынь? — с интересом уточнила она.
— В совершенстве, — даже сидя Малфой ухитрился горделиво подбочениться.
— А слово из головы вылетело, — ввернула Джинни.
— Давненько не приходилось пользоваться, — немного смутился он. — И я же не ортопед-травматолог, чтобы у меня название каждой косточки от зубов отскакивало.
Теперь пришла её очередь смущаться: она-то думала о чём-нибудь простеньком — вроде «тарам-пам-пам нога», только на латыни, естественно, — а там, оказывается, всё несколько сложнее; кто такой ортопед-травматолог, Джинни спрашивать постеснялась.
— В конце концов, можно ведь и так… — Малфой поджал губы, явно недовольный результатами своих усилий. Заметив её беспокойство, он с уверенностью добавил: — Даже лучше получится: вообще следов не останется… но будет больнее.
Она преувеличенно философски пожала плечами и придала лицу скучающий вид. Долгое ожидание чего-то неприятного порой действовало на нервы не хуже этого самого неприятного.
— Давай уже, просто сделай это, мантикора тебя побери. Раньше начнёшь — быстрее свалишь по своим делам.
— И то верно, — посуровевший Малфой наставил на неё палочку и прищурился. — Прикуси чего-нибудь. Да хоть подол мании скатай и в рот запихни.
Признав идею здравой — повредить себе ещё и язык не хотелось, да и звук немного заглушит, если не выйдет сдержаться, — Джинни последовала его совету и кивнула, мол, готова приступать. Сразу после этого в неё прилетел луч заклинания, но она совершенно ничего не почувствовала и уже хотела возмутиться — зачем было зря пугать, — когда он крепко стиснул её ногу, так и покоившуюся на его коленях, жёстко ту фиксируя, и чётким, зазвеневшим от напряжения голосом произнёс:
— Тарсо эмендо.
Ощущения были такие, словно в пострадавшую лодыжку впились сотни, тысячи мелких, но очень острых зубов и грызли, щедро присаливая и сдабривая укусом для пущего смака. Джинни орала и скулила, рычала и дёргалась, пытаясь вырваться, извивалась и корчилась, скребла ногтями камни пола. Закончилось всё так же резко, как и началось. Сколько это продолжалось — всего лишь миг или целую вечность, — определить она ни за что не смогла бы.
Оглушённая произошедшим, Джинни с закрытыми глазами валялась на полу, не в силах встать или даже вытащить изо рта мантию. Вдруг по телу пробежали весёлые бодрящие искорки, и она, узнав Эннервейт, нашла в себе силы поднять веки. Над ней нависал встревоженный Малфой, явно собравшийся колдануть что-то ещё.
— Отстань от меня, изверг, — вяло отмахнулась от него Джинни, с облегчением выплюнув обслюнявленный подол, но не услышала собственного голоса. Так орала, что он пропал? Или временно оглохла от собственных воплей? Так сразу и не понять.
Малфой хлопнул себя по лбу и одарил её Финитой.
— Всё-таки наложил Силенцио? — мигом догадалась она.
— Иначе сюда сбежался бы весь замок.
— Теперь я понимаю, почему мадам Помфри не использует этот метод, — криво усмехнулась Джинни и на пробу пошевелила ступнёй — было ни чуточки не больно, — а затем приподнялась на локтях и осмотрела лодыжку. Та выглядела до странности нормально — честно говоря, совершенно здоровой, — и при всём желании разглядеть даже малейшей припухлости или следов гематомы не получалось.
— Хотя эффективность, надо признать, впечатляющая.
— Фирма веников не вяжет, — Малфой снова принял свой обычный довольный и немного высокомерный вид. — Я так и говорил.
— Надеюсь, мне больше никогда не придётся пользоваться твоими услугами в качестве колдомедика, — от всей души сказала Джинни и, отыскав свои вещи, валявшиеся неподалёку, натянула на вылеченную ногу сначала гольф, потом ботинок. Она встала, сделала пару шагов, попрыгала и с искренней улыбкой сказала:
— Спасибо, Малфой.
— Если ты кому-нибудь расскажешь об этом… — он многозначительно не договорил, как бы намекая на свою страшную месть, но Джинни заподозрила, что ему попросту нечем её реально напугать.
— То что? — тут же нахально спросила она, хотя на самом деле трепаться и не собиралась. Но вдруг чего интересного придумает? Любопытно же.
— Я вывешу твой лифчик на квиддичном кольце.
У Джинни от неожиданности отвисла челюсть, а уже через секунду она хохотала; немного успокоившись, с трудом выговорила:
— И как же ты его достанешь?
— Это вызов? — Малфой поиграл бровями.
— Да нет, мне теоретически интересно, — тут же уточнила Джинни, чтобы он не вздумал делать этого на самом деле.
— Если честно, пока не знаю. Но я что-нибудь непременно придумаю, — уверенно заявил Малфой, и она снова рассмеялась.
Облегчение из-за того, что проблема с ногой благополучно разрешилась, и остаточное действие Эннервейта немного кружили голову, поднимая настроение и заставляя хоть ненадолго забыть все переживания. Хотелось выплеснуть это из себя, сделать что-нибудь немного сумасшедшее.
— Наперегонки до башни, Малфой? — азартно предложила Джинни и, не дожидаясь ответа, сорвалась в бег. Не расчётливо-экономичный и изматывающий, как получасом ранее, а свободный, вприпрыжку, нелепо размахивая руками от избытка чувств.
Достигнув того самого поворота, где пытались устроить свою пакость Вейзи и Харпер, она остановилась и упёрлась руками в колени, пытаясь отдышаться. Через несколько секунд рядом с шумом затормозил Малфой. Оглянувшись на него, Джинни прыснула: как любой слишком белокожий человек, от физической нагрузки он сильно раскраснелся и даже в потёмках смахивал на очень недовольную запыхавшуюся помидорку, но возмущаться не стал, видимо, и правда торопился.
— Нет, ты только посмотри на неё! Нагулялась и дрыхнет себе, — недовольно буркнула Джинни, выглянув из-за угла и с трудом различив силуэт Полной дамы на законном месте.
— Кто бы говорил, — фыркнул Малфой.
— А у вашего портрета тоже активная ночная жизнь? — её вдруг одолело любопытство.
— У нас вообще радикально: глухая стена, — прошептал он с таким видом, будто делился величайшим в мире секретом. — Суровые тёмные маги мы или кто?
— А поработай-ка ты для меня фонариком, о суровый тёмный маг, — попросила Джинни с долей ехидства. — Мне ведь посветить нечем.
— Да забирай, — Малфой вытащил из кармана мантии её палочку и сунул ей в руки.
— Люмос, — тут же шепнула она и начала пристально разглядывать стены и пол. Ничего нового не нашла и с особой тщательностью дотоптала все лепестки, что остались целыми, а потом убрала остатки при помощи Эванеско.