– Хорошо, – Мириай колебалась, но я ожидала этого. Она встала с кровати, подошла к столу, убрала несколько нотных листов и отложила их в сторону.
Мы сели друг против друга, яркие пешки засверкали, когда я зажгла свечи, а Мириай подбросила дукат, чтобы узнать, кто будет ходить первой.
– Начинай, Бри, – сказала она.
Я смотрела на свои пешки, аккуратно выстроенные в ряд. «Шахи и клетки» были стратегической игрой, ее цель заключалась в том, чтобы убрать с доски все красные пешки противника. Я решила начать с края и поставила желтую пешку на первую клетку. Мы всегда начинали игру молча, позволяя себе привыкнуть друг к другу и войти в ритм. Обычно я действовала дерзко, а Мириай – осторожно. Наши пешки были рассеяны по всей доске, когда Мириай нарушила тишину, спросив:
– Есть известия от твоего деда?
Я забрала ее первую красную пешку, которую она дерзко выдвинула вперед.
– Да. Я потом дам прочитать тебе письмо.
Она начала двигаться к моей красной пешке.
– Он назвал имя?
– Нет. Ответил как всегда.
– Что твой отец не стоит упоминания?
– Да, именно так. – Я глядела, как она смела еще одну из моих красных пешек. Ее желтые окружили меня. Я начала маневрировать. – А что насчет твоего отца?
– Он написал пару дней назад. Передает привет и надеется, что ты навестишь его вместе со мной после солнцестояния.
Я смотрела, как она перепрыгивает через мои синие пешки и приземляется у меня в тылу. Ее дерзкие маневры всегда обескураживали меня. Она ведь обычно так осторожничала. Я пошла в атаку, повторив ее ход, и спросила:
– Кого бы ты предпочла: красивого покровителя с дурным запахом изо рта или урода, от которого хорошо пахнет?
Мириай засмеялась.
– Хорошая попытка, Бри. Но так легко тебе меня не отвлечь.
– Я и не пытаюсь, – проговорила я, стараясь спрятать улыбку. – Это действительно важно.
– М-м-м… – она забрала у меня вторую красную пешку, – тогда я выберу урода.
– Я тоже, – ответила я, пытаясь прорваться сквозь еще одно кольцо желтых пешек.
– Раз уж мы начали эту игру, теперь твоя очередь отвечать на вопросы. – Она двинула черную пешку на дальнюю клетку. – В кого ты предпочла бы влюбиться: в своего господина или покровителя?
– Оба варианта – кошмар, ужасный выбор, – пробормотала я.
– Отвечай.
Я смотрела на доску, пытаясь найти выход из расставленных мне сетей.
– Ладно. Я предпочла бы влюбиться в покровителя.
Мои щеки горели, но я не сводила глаз с клеток. Ее вторая красная пешка была почти у меня в руках…
– Должна сказать, я предпочла бы господина.
Я подняла глаза, удивленная ее ответом. Она улыбалась. Встретившись со мной взглядом, она без усилий забрала мою последнюю красную пешку.
– Ты всегда побеждаешь в этой игре, – пожаловалась я.
– Ты проигрываешь, потому что никогда не защищаешь фланги, Бри. Я использую обходной маневр и побеждаю. – Она помахала моей красной пешкой как трофеем. – Сыграем еще?
Я возмущенно фыркнула, но моя сестра-избранная знала, что мне хочется сыграть еще партию. Мы расставили пешки по клеткам, и я стала ждать первого хода Мириай.
На сей раз мы не задавали вопросов. Я была слишком занята – двигалась зигзагами, старалась перехитрить Мириай, используя ее собственную победоносную тактику. Когда она кашлянула, я подняла глаза от доски и увидела, что она вот-вот заберет мою последнюю красную пешку.
– Теперь, – проговорила Мириай, – перейдем к самому важному вопросу.
– Ты о чем?
Она помедлила, пытаясь удержаться от смеха: ей снова удалось меня победить:
– Что ты скажешь господину Картье, когда он спросит, почему у тебя синее лицо?
Глава 4. Три ветви
В понедельник утром я первой появилась в библиотеке, ожидая пока Цири и Картье придут на урок. Несмотря на старания Мириай вкупе со скипидаром Орианы, на моем лице еще лежала синеватая тень. Я решила распустить волосы и занавесить ими лицо. Локоны змеились по моей груди, длинные и капризные, красно-каштановые, казалось, они защищали меня, скрывали лицо и воспоминание о боевой раскраске.
Следующей пришла Цири. Она села напротив, с другой стороны стола.
– Я все еще вижу краску, – прошептала она. – Но, может, он не заметит.
Через пару секунд в комнату вошел господин Картье. Я притворилась, что чищу ногти, пока он раскладывал на столе книги. Волосы еще сильнее закрыли мое лицо. Я поняла свою ошибку, почувствовав на себе его взгляд. Его руки замерли. Конечно, он заметил, что я распустила волосы. Раньше я всегда заплетала их в косу, чтобы во время урока они не лезли в глаза. Я слышала, как он обошел стол и остановился рядом с Цири, чтобы лучше меня рассмотреть.
– Бриенна.
Я выругалась про себя, неохотно подняла голову и встретилась с ним взглядом.
– Господин.
– Могу я узнать, почему… ты выкрасила половину лица синим?
Мои глаза метнулись к Цири. Она сжала губы, чтобы не захихикать.
– Можете, господин, – ответила я, пнув под столом Цири. – Я позировала. Ориана решила раскрасить мое лицо.
– Мы нарядили ее мэванской королевой, господин, – принялась объяснять Цири, и, омертвев от смущения, я смотрела, как она листала учебник истории в поисках изображения Лиадан Кавана. – Вот так.
Картье повернул к себе книгу, чтобы лучше видеть. Посмотрел на Лиадан Кавана, а потом – на меня. Я не могла сказать, о чем он думал. Счел ли это смешным или дерзким? Решил ли, что я смелая или глупая?
Мягко подтолкнув книгу к Цири, он проговорил:
– Что ж, расскажите мне о Лиадан Кавана.
– Что именно? – Цири всегда реагировала быстрей, чем я, и отвечала первой.
– Кем она была?
– Первой королевой Мэваны.
– А как она стала королевой? – Он обошел вокруг стола. Его голос стал глубоким и звучным, напомнив мне летнюю звездную ночь. Таким голосом должен был обладать менестрель.
– Ну, она принадлежала к клану Кавана, – ответила Цири.
– Почему это важно?
Цири колебалась. Неужели она действительно не помнила? Не в силах в это поверить, я смотрела, как морщинка проступила у нее на лбу, а голубые глаза уставились в стол, словно ответ можно было найти среди царапин на дереве. Она никогда не забывала сказанное Картье.
– Бриенна, – обратился он ко мне, когда молчание затянулось.
– Кавана произошли от драконов, – ответила я. – У них в крови была магия.
– А остальные тринадцать Домов Мэваны? – продолжал задавать вопросы Картье, хотя знал ответ. Так он учил нас с Цири: начинал разговор, и мы вспоминали небольшие исторические эпизоды – те, о которых он нам однажды рассказал.
– Нет, – сказала я, – другие Дома не владели магией, только Кавана.
– Но почему королева, а не король? – Наставник остановился у огромной карты на стене, его пальцы коснулись четырех стран, лежавших в нашем полушарии: острова Мэвана на севере, Гримхильдора на ледяном далеком западе, Валении и Бандекки на юге океана, омывавшего три покрытые горами земли. Дотронувшись до карты, он продолжил: – В Валении – король. В Бандекке – король. В Гримхильдоре – король. Во всех странах нашего полушария правят короли. Зачем бы Мэване, стране воителей и кланов, сажать на трон королеву?
Я улыбнулась, коснувшись пальцами царапины на столешнице:
– Потому что магия женщин Кавана сильнее мужской.
Я подумала о величественном портрете Лиадан Кавана. Вспомнила ее горделивую позу, синюю вайду на коже и кровь на ее доспехах, серебряную корону, украшенную бриллиантами на челе. Возможно ли, чтобы я оказалась ее потомком?
– Ты права, Бриенна, – кивнул Картье. – Магия всегда сильней струится в женщинах, чем в мужчинах. Иногда я думаю, что это справедливо и в случае страсти, но вспоминаю, что страсть не волшебна и она не наследуется. Некоторые из нас выбирают страсть. – Он взглянул на меня. – А иногда страсть выбирает нас. – Он посмотрел на Цири.
Только тогда я поняла, какими разными мы с ней были, какую гибкость должен был проявить Картье на занятиях, чтобы обе его избранные учились соответственно своим наклонностям. Я предпочитала истории, Цири – факты.