– Почему?
Неужели она не может посидеть спокойно!
– Он преподает. Говорит, что слишком трудно продать свою работу.
– Он известный?
– Да-да! Послушайте, не могли бы вы посидеть спокойно?
– А вы почему не бросите это дело? Говорите, он известный, а все равно ничего не может продать.
– Из вас не выйдет хорошая натурщица, – набросился он на нее с внезапным раздражением.
– Я хочу есть.
– Прекрасно. Это придаст особую выразительность вашему лицу. Пообедаете потом с большим аппетитом.
Прежде всего надо было выяснить, годится ли Роза в натурщицы. Но ей не сиделось на месте, и он предложил ей вина и кусок плохо пропеченного хлеба, оставшиеся от Биби, которые держал на всякий случай.
Роза взглянула на вино, но наотрез отказалась от хлеба. Тут он стал расспрашивать о воскресных прогулках ее семьи и, притворяясь, что слушает внимательно, делал один набросок за другим; девушка постепенно стала осваиваться. Разговор о семейных трапезах, воспоминания детства-у него их явно тоже было немало, потому что время от времени он вставлял несколько слов о семейных пикниках Роденов, – примирили ее с окружающей обстановкой. Теперь она держалась со спокойным достоинством, чем-то напоминая Мари.
Огюсту стало вдруг совестно. Нельзя же так резко. Он постарался усадить ее поудобней, подсунул за спину подушку. Сказал, что она хорошенькая и очень напоминает Жанну д'Арк.
Дело пошло на лад. Роза перестала бояться и держалась непринужденно. Потом он повел ее обедать. Было уже совсем поздно. Он ел мало, и она из приличия тоже, хотя была очень голодна. Потом Огюст смутился, что она заказала так мало, и все же был благодарен ей, что она помнила о его тощем кошельке.
3
Следующие несколько недель она регулярно позировала ему. В их отношениях не было и намека на ухаживание. Они не могли найти общего языка в перерывах, когда она отдыхала. Но Огюст был доволен, что постепенно Роза вырабатывала в себе дисциплину и выдержку.
Поэтому он испугался, когда как-то вечером Роза сказала, что больше не станет позировать. Как быть с этой девушкой? Она обманула его. Правда, он только что вышел из себя, потому что она пошевелилась, но она должна его понять и более серьезно относиться к делу, ведь он почти схватил выражение ее губ. И вот теперь он чувствовал себя грубияном. Но если он хочет, чтобы бюст получился, тут не до церемоний. Хоть бы она села! Когда Роза позировала как положено, все шло отлично.
Огюст пришел в отчаяние, увидев, что она направляется к двери. С ней одни только хлопоты, пусть уж уходит. Ну, а дальше что? И он пробормотал:
– Простите меня. – Роза остановилась, но не вернулась на место, и он поспешно добавил: – Прошу вас, мой дорогой друг.
Роза понимала, что это только вынужденная уступка, но была довольна, хотя по-прежнему несколько обеспокоена. Удивительно, что у него в мыслях только бюст, а не она сама. И как она ни расхваливала его работу, ответ всегда был одинаков:
– Кое-что еще надо доработать.
Однажды вечером, не в силах больше выносить его равнодушие, Роза предложила:
– Огюст, вам надо отдохнуть. Вы говорили, что любите пикники. Почему бы нам не поехать в воскресенье на пикник, а если будет тепло, то и искупаться?
Он посмотрел на нее, словно она не в своем уме, и сказал:
– Я не умею плавать.
– Почему? – В деревне все умели плавать.
– Разве у бедняков есть время плавать? – спросил он угрюмо.
– И все же я хочу отдохнуть в это воскресенье. – Он должен хоть раз отнестись к ней, как к женщине, иначе она больше этого не вынесет.
– Мы поедем на пикник, когда я закончу.
– Вы никогда не закончите.
– Нет, скоро закончу.
– Никогда вы не закончите, – простонала она и расплакалась.