Фургон проехал мимо и скрылся из виду. Олег, буквально вросший в пол, проводил его диким, ошарашенным взглядом. И ещё долгие мгновения после того, как грузовик исчез, он не двигался, превратившись в замёрзшую фигуру, как в той детской игре. Остановились даже мысли.
Но время не остановилось, и оно вернуло Олегу сначала эмоции- он почувствовал, как невольные слёзы обжигают глаза,- потом и способность думать. Вот оно, пришла обидная горькая мысль. Окончательное безумие. Наконец.
Будто мало было всего остального, но это- невероятный, невозможный фургон- стало последней каплей, добившей его и без того расшатанное сознание. Он лишился всех точек опоры, ничто больше не удерживало его над краем пропасти, холодный злой ветер подталкивал в спину. Олег попятился от двери в глубину тёмного зала, погружаясь в тени, и опомнился только на середине. Он с удивлением огляделся, поражённый тем, как быстро сгущается темнота. Казалось, что за окнами уже наступила ночь, правда, быстро гаснущий свет ещё позволял различать предметы в гулком пространстве вокруг него. Перспектива отправится в тёмные коридоры откровенно пугала, но что делать, выбора, похоже, нет. Ради спасения нужно преодолеть себя. Не время бояться. И не надо обращать внимание на галлюцинации. Галлюцинации, не иначе. Спеклись мозги, похоже. Или кто-то насылает видения... А может, что-то вкололи?..
Или он действительно видел то, что видел...
Вот, когда бы пригодилось оружие, подумал Олег и вдруг обнаружил пропажу. А где мой нож? Куда делся нож?
Конечно, он не мог вспомнить, и не было никаких шансов его найти, если он даже не знал, каким образом сам здесь оказался. Но когда Олег очнулся, ножа при нём не было. Он нахмурился, соображая. Нет, точно не было. Скорее всего, остался на площади. От этого Олег почувствовал ещё большую тоску и беспомощность, но всё же решил поискать под скамейкой и вокруг. Он поковылял по залу с ощущением, что проклятая тьма наступает ему на пятки. Очень живо воображалось, как неумолимо утекают секунды. Олег, задыхаясь, почти теряя сознание спешил, и словно бы видел себя со стороны: как бесполезно, как мучительно медленно он движется, как бессмысленно. Но он добрался и принялся рыскать, смог даже отодвинуть скамейку от окна. И потом потерянно замер, как будто забыв, что искал и чем вообще здесь занимался.
А может, обойдётся на этот раз?- подумал он. Может, ничего такого не случится?
Это была сумасшедшая, нелогичная надежда, которая на секунду шевельнулась в нём и тут же скончалась, лишённая оснований. А если случится, я просто лягу здесь, и пошло оно всё. Задолбало!
И в то же мгновение, как по команде, самым страшным и грубым образом, окончательно похоронившим надежду, подтвердились его самые худшие прогнозы. Как всегда, это случилось неожиданно, тогда как он думал, что готов ко всему и даже ожидал кошмарных сюрпризов с трепетом и внутренним напряжением.
И опять это пришло как звук.
Одновременно с двух сторон, где были двери в служебные коридоры и в другой зал- резкие, лязгающие удары, гулко отразившиеся эхом от стен, будто что-то обрушилось. Да что там, как-будто оба крыла здания обрушились нахрен!
Олег издал горлом нелепый короткий писк и, вопреки своим предыдущим мыслям, не лёг на месте- ни покорно, ни обморочно,- а, наоборот, словно только этого сигнала и ждал, резво и иступлённо рванул наискосок через зал, забыв об одышке, о слабости, обо всём на свете.
Сам не зная как,он оказался у двух киосков под большим табло и проник в один из них- киоск «Роспечати»,- эта дверь, по крайней мере, оказалась незаперта. Он действовал, практически не думая, но так, будто в голове его давно зрел чёткий план на подобный случай. Олег принялся сгребать газеты, журналы, книги, сметать их в кучу на пол, и вот он уже пытается разжечь костёр зажигалкой, неведомо как оказавшейся в руке. Газеты- и Олег, по странной прихоти сознания, особо и не ко времени заинтересовался этим фактом- выглядели старыми, сухими и ломкими, и пламя занялось легко и быстро. Он выхватил наугад одну газету, начал читать: «Аномальная засуха стала причиной многочисленных лесных пожаров...» Олег потряс головой- Что я делаю?- и отбросил газету. Он выпрямился и достал из кармана пачку сигарет и ещё одну зажигалку. С удивлением уставился на сигареты. Я же бросил курить... Да? А когда?.. Озадаченно нахмурившись, он уронил пачку в стремительно разгорающийся костёр. Олег, почувствовав жар пламени, осознал, насколько до этого ему было холодно. В тесном пространстве ларька очень скоро стало невозможно находиться, густой дым поднимался к потолку и повисал в неподвижном воздухе, огонь уже перекинулся на деревянный прилавок. Олег выпал спиной в дверной проём киоска, отошёл в сторону, глядя на то, как неверным, колышущимся светом освещается часть зала. В то же время, чем ярче становилось зарево пожара, тем более зловещей казалась тьма в отдалённых углах. Олег прислушался. Шелестел и потрескивал огонь, пока ещё запертый в остеклённой будке, но в остальном было так же тихо, как под толстым слоем ваты. Это просто опять что-то упало, подумал Олег. Всего лишь.
В горле першило от дыма, усугубляя одышку, в глазах плыли цветные круги, и огненный свет, разбрасывающий кругом дёргающиеся тени только добавлял хаоса к искажённому восприятию действительности.
Огонь разошёлся не на шутку. Олег отступал всё дальше от дыма и жара; в какой-то момент стёкла киоска разом лопнули и осыпались, взметнув снопы искр, и языки пламени, хищно взревев, сразу охватили всю будку. Олег, прикрывая рукой глаза, упёрся спиной в другой ларёк. Подумал, что стоит запалить и его. Ему захотелось сжечь всё. Ярко вообразилось, как разлетаются все стёкла в дверях и окнах ненавистного здания, и Олег оказывается на свободе, а потом с наслаждением смотрит на жарко полыхающее и неумолимо пожирающее пламя. Была некая безумная притягательность, тёмная радость в этих мыслях. Схожу с ума. Давно сошёл.