Она же, не обратив внимание на его состояние, задумчиво произнесла, глядя в окно:
-Скоро Зима.
-Что?- выдавил из себя Олег безобразно охрипшим голосом, бездумно, но просто не мог смолчать, непонятно отчего пугаясь всё больше.
-Зима, говорю, скоро. А там уж до Иркутска рукой подать.
-Зима...- повторил Олег. Он мучительно пытался сообразить, что всё это значит, что вообще происходит.
Зима, подумал он. Скоро Зима... В этом не было никакого смысла. И вдруг- как вспышка: Зима- город! А я еду в Иркутск. Господи, конечно!
Минутное облегчение, а потом- новый ужас: А... а зачем? Какого хрена меня сюда занесло? Но это были как-будто и не его мысли. Ведь он знал, куда и зачем едет. Знал же, блин! Откуда тогда в голове такая каша?
Он всё смотрел на неё, уже не думая о ней, как о привлекательной девушке, с которой хотелось бы сойтись поближе, забыв о неловкости и робости, не обращая внимание на то, что откровенно и нагло пялится, но при этом не так, как пялятся на девушку, а почти что с ужасом. Его пронзила внезапная мысль: Она- ключ ко всему!
-Ольга,- прошептал он. Сложные проблески воспоминаний, видений и озарений всплывали в его голове, разрозненные обрывки, но постепенно складываясь в общую картину, находя свои места в пугающе- грозной и мрачной мозаике.
Она подняла на него глаза, посмотрела из тени длинных ресниц, и в её взгляде появилось удивление.
-Что с тобой?
Что со мной? В его мозгу происходила тяжёлая, трудная работа: ткались и рассыпались узоры галлюцинаций, неотличимых от правды, или правды безумнее всяких галлюцинаций; тысячи нитей хаотично расплетались и снова сплетались, разум, как мячик, бешено скакал от одного невероятного образа к другому, и общая картина, которая высвечивалась в его сознании получалась чудовищной, невообразимо ужасающей, как бездонная пропасть, когда ты стоишь на самом её краю, но во всём этом был смысл. Он не мог сказать, какой, но видел, что он есть. Сейчас Олег вспоминал себя и, как он думал и даже был уверен, настоящего себя. А это значило, что происходящее в данный момент находится где-то за границами его реального мира. Он в воображаемом месте, и это- сон. Это крохотное допущение неожиданно принесло ему облегчение. Я живой, мать вашу, подумал он. Но я не здесь...
Потому что он видел сейчас, как всё это условно.
-Ольга,- повторил он. В её глазах была тревога, и Олег вспомнил, что она уже смотрела на него так, и вдруг понял, что это она держит его здесь, в этой запертой вселенной и возвращает к себе, чтобы... чтобы что?
Только что он пережил шок, но в этот раз не собирался терять сознание, проваливаться во тьму, он был даже рад, что, как бы сказать,- вернулся?.. да, вернулся. И Олег чувствовал, что должен что-то сделать. Он заговорил, и слова разбегались, как и мысли, но он изо всех сил старался выразить что-то главное.
-Послушай, Ольга... Я... я не знаю... не знаю, что здесь... Ты ведь пытаешься мне что-то сообщить, да? Что-то сказать, донести? Оля, мне нужно, понимаешь, мне нужно знать!
Он хмурился и заикался, злясь на то, что не может собрать воедино речь и мысли. Её лицо медленно вытягивалось от удивления, в тёмных глазах появилось нечто вроде испуга, она даже инстинктивно отстранилась как можно дальше на своём сидении.
-С тобой всё в порядке?-спросила она.
-Нет же!- почти вскричал он.
На её лице мелькнула нервная улыбка, она беспомощно стрельнула глазами в сторону, через проход. Соседи, которые собирались завтракать за своим столиком, замерли, повернув к ним головы; их проснувшиеся шумные дети тоже притихли, уставившись на Олега и Ольгу во все глаза. Олег этого не замечал.
-Но сейчас речь не обо мне,- говорил он, быстро, как-будто чувствуя, что у него мало времени, постепенно собирая воедино свои разбегающиеся мысли.- Я должен выбраться, да, но, кажется, без тебя не смогу. Не знаю, почему, но я так чувствую, понимаешь? Иначе почему мы снова встречаемся? В этом месте, где бы оно ни находилось?.. Ольга, я многое о тебе знаю, поверь мне. Ты же не говорила мне свою фамилию? Ты- Ольга Тимофеева, родилась...