Впрочем, Олег смотрел на всё это взглядом рачительного хозяина, словно в душе уже смирился со своей участью и готовился провести здесь неопределённо долгое время, внешне не признаваясь себе. Отметил попутно, что среди газет и журналов, помимо старых, встречаются и вполне свежие- значит, с этим всё в порядке, никаких странностей, которых подспудно ожидал. Новенький купол-то, если он есть. Да и то: вокруг не пыльно, всё сияет, как будто только сию секунду жизнь покинула эти места.
Поджав губы и сдвинув брови от неразрешимых мрачных сомнений, Олег повернулся к большому табло, висящему на стене между киосками.
И замер, бегая взглядом по строчкам расписания, чувствуя привычный уже запредельный холодок в груди и- по контрасту- сумрачный жар в области затылка. Сухие печатные строки плыли и рассыпались перед глазами, не желая составляться во что-то осмысленное, вернее, осознаваться, как сообщения, несущие определённую информацию. Не верилось в такие надписи, воистину, это была бессмысленная ерунда. Словно чья-то непонятная и дурацкая шутка.
«Москва- Поля Камышей»,- читал Олег, немея и пугаясь,- «Калининград- Поля Камышей», «Екатеринбург- Поля Камышей», «Новосибирск- Поля Камышей», «Иркутск- Поля Камышей», и так далее- множество русских городов, а также иных, когда-то родных советских, а теперь заграничных. И везде пунктом прибытия эти самые «Поля Камышей».
Что это? Как понимать? Что за «пуп Земли» выискался?
А столбцы со временем прибытия и отправления абсолютно пусты. Тоже загадка. К чему тогда всё это расписание?.. А вот ещё интересная надпись: « Китеж- Поля Камышей». Какой, нахрен, Китеж? Полнейший бред. Кто так изголился-то? А главное- для чего?
Упёршись взглядом в простую, но дикую надпись «Адлер- Поля Камышей», Олег попятился, и пятился до тех пор, пока не уткнулся ногами в ряд сетчатых кресел, затем колени его подогнулись, и он рухнул на сидение. Во рту мгновенно пересохло; мир, как-то уже почти логично выстроенный в голове снова разваливался, наполняя истинной потусторонностью образовавшиеся необъяснимые бездны и унося из головы всё незыблемое и твёрдое, за что можно было бы зацепиться. Что-то настолько не так, что даже невообразимо, насколько.
Духота, которую сейчас особенно остро почувствовал, тягучая и раскалённая, надвинулась на него, сдавила грудь, и стало трудно дышать.
И, словно наперекор этому факту, Олег потянулся за сигаретами. Непослушными руками размотал немного отсыревшую и расползающуюся бумагу, добрался до пачки, нервно закурил, чёрт с ним, что мало сигарет осталось. Как ни странно, стало лучше. Олег откинулся на спинку, выдыхая клубы дыма в неподвижный воздух. Больше он не смотрел на табло и сидел, задумавшись. Докурил сигарету,уронил тлеющий фильтр, поискал глазами мусорку, нашёл её возле окна, но ничего не предпринял, а просто наступил на окурок. Утёр со лба пот, подумал, что надо сходить попить, и, в ответ на эту мысль, в боку неожиданно и резко закололо. И вслед за этим Олегу быстро заплохело. Со стоном он закрыл глаза, откинулся ещё больше, сползая по спинке. Этого ещё не хватало, с ужасом подумал он. Зачем столько воды выхлебал?
Олег переждал, боясь шевелиться, и постепенно внезапный приступ прошёл. Полегчало. Не открывая глаз, вытянув ноги, он полулежал, расслабившись, приходя в себя, и вскоре почувствовал, что начинает выпадать, попросту говоря, засыпает. Олег сел, часто моргая, делая гримасы лицом. Какое спать, нельзя! Он встал, постоял, пошатываясь, огляделся. Жажда какой либо деятельности прошла напрочь, но плюнуть на всё и действительно уснуть отчего-то казалось невозможным. Хотя Олег и обдумывал вяло, почему, собственно, нельзя спать и не нашёл веских доводов против, но ему было страшно. Кто его знает, что приключится, когда уснёшь и когда проснёшься, если вообще проснёшься. Говорят, что утро вечера мудренее, но сегодняшнее утрецо выдалось не из таковых. Мудрёнее- это да. С другой стороны, а вдруг, когда уснёшь, всё вернётся на круги своя, и схлынет этот бред, это наваждение, как и не было. Уйдёт в никуда, в такую же тёмную неведомую глубину, откуда и явилось нежданно, свалилось на голову, как летом снег. И окажешься снова в поезде, и хоть бы даже и не вспомнилось ничего, невелика будет потеря. Заманчиво, блин, и хотелось бы надеяться, но всё равно страшно. Лучше уж потянуть, сколько можно, всё равно рано или поздно тебя неизбежно срубит, а там уж посмотрим. Рано нам ещё сдаваться. Табло это дурацкое- подумаешь. В сущности, ничего не изменилось ни к добру, ни к худу. Всё так же непонятно и странно. Как оно и было с самого начала. Ну и бог с ним. Главное, выбраться отсюда как можно скорей, хоть через коллектор, хоть как, не откладывать на потом. Оставить всё позади и думать забыть. Тогда уже можно будет спокойно поспать.
И с такими мыслями Олег побрёл, с виду бесцельно, но неуклонно двигаясь ко второй, исключая выходы, двери в зале. Минуя окошки касс, справочной, дорожной полиции, куда не стал даже заглядывать, не ожидая для себя ничего интересного. Мелькнула, правда, мысль, что раз уж менты постоянно с автоматами по вокзалам шныряют, то, быть может, и в караулке у них найдётся какой-нибудь АКСу. Может, так-то спокойней будет. Но идея быстро увяла. Зачем всё это, для чего? Мало ли что думалось, а я ведь не в компьютерной игре всё-таки, незачем уподобляться, втягиваясь в безумие ещё больше. Вот разве что по двери пострелять запертой, по окнам непробиваемым. Авось «калаш»-то прошибёт. Ладно, попозже можно посмотреть, если там найдётся вообще что-либо и если ещё оно не под замком, что сомнительно. Пока же заглянем во второе крыло. Олег подошёл к двери, ожидая увидеть за ней такой же служебный коридор, как и напротив, но большая табличка с надписями (которую не увидел раньше), схематичными рисунками и стрелками сообщила, что он обманулся. Туалеты, камера хранения, а вот это интересно- магазины.