– Милорд, прикажете дать пленнице воды?
С герцогом поравнялся юноша, совсем ещё мальчишка, имя которого Талейн никак не мог вспомнить.
– Не подходи к ней близко, мой тебе совет, – всадник нахмурился и бросил тяжёлый взгляд в сторону повозки с большой железной клеткой, в которой на полу виднелась небольшая фигурка. – Надо было заковать её в цепи! Эти одержимые на всё способны.
– Она выглядит совсем безобидной… – не унимался мальчишка, но герцог железной рукой схватил оцепеневшего парня за руку и сбросил его с седла на землю. – Ты будешь слушаться и делать то, что прикажу я. Если ты окажешься рядом с пленницей, то я лично поставлю тебе клеймо предателя и брошу в подземелье. Ясно?
Юноша тщетно пытался высвободиться из стальной хватки герцога, но, встретив холодный взгляд одного из старших рыцарей, опустил голову и прошептал:
– Да, Ваша Светлость…
Горизонт уже вспыхнул ярким пламенем, и алый диск солнца медленно поднимался из-за гор, окрашивая гладь подступающего к замку озера в нежно-розовые оттенки.
Единственные ворота замка были распахнуты настежь, и небольшой отряд проехал мимо выстроившихся вдоль мощёной дороги снаряжённых в начищенные латы и кольчуги стражников с алебардами в руках.
Статный и красивый герцог Арлейский, одетый в сверкающую серебряную броню с золотой отделкой, спешился и, распространяя вокруг себя сияние, подошёл к преклонившему колено начальнику стражи Галлу.
– Приветствую, друг мой, встань, – воин повиновался, и Талейн, указав в сторону повозки с клеткой, приказал. – Лично проследи, чтобы пленницу доставили в подземелье и заковали в цепи. И… Чтобы никаких происшествий, Галл.
– Слушаюсь, Ваша Светлость, – кивнул тот.
Но герцог уже заворожённо смотрел на приближающуюся леди Амареллу в кружевном нежно-розовом платье, поверх которого развевалась фиолетовая накидка. Время словно остановилось для него, и пока она медленно шла ему навстречу, Талейн хотел только одного – прижать её к своему сердцу и больше никогда не отпускать.
Как же неотразимо прекрасна она была!
За всё последнее время не прошло ни часа, чтобы герцог не вспоминал о своём сокровище. Как мог он не влюбиться в эту невероятно чувственную ослепительную девушку, чарующий голос которой сейчас звучал не только в его ушах, но и в сердце.
И герцог, глядя в прекрасные затуманившиеся голубые глаза своей жены, наклонился и прильнул к её алым губам.
Сзади раздался ироничный хриплый смех, заставив Талейна вздрогнуть и оторваться от очаровательных уст своей возлюбленной.
Его взгляд упал на лицо Тёмной адептки, которая, стоя на коленях, исцарапанными руками хваталась за прутья клетки. Неожиданно пришла в голову мысль, что она была бы красивой, если бы не странная безумная улыбка на бледном лице и опухшие красные веки.
В этот раз что-то всё же показалось герцогу неестественным в её пустом бездумном взгляде. Он инстинктивно почувствовал исходящую от пленницы угрозу, и, внимая голосу разума, выступил вперёд, заслоняя Амареллу своей мощной фигурой.
– Завяжите ей рот и глаза. Удвойте охрану! – хрипло, не узнавая собственный голос, приказал Талейн.
Адептка подняла руки, и лицо её исказилось злорадной ухмылкой.
– Кто это, мой герцог? – раздался дрожащий голос его жены.
Отвернувшись от проехавшей повозки, он обернулся к златовласой красавице.
– Одна из Тёмных сестёр. Пусть она тебя не волнует, любимая. Она под надёжной охраной.
Побледневшая от ужаса Амарелла прошептала едва слышно:
– У меня плохое предчувствие…
Осторожно спускаясь в темноте по влажным ступеням, Талейн следовал за Галлом молча. Он должен был убедиться, что пленница мертва, как утверждал его верный слуга.
Как же ей удалось покончить с собой, несмотря на связанные руки?
Всё это было очень странным, и герцог никак не мог отделаться от какого-то зловещего ощущения беды.
Видя его напряжение, Галл тихо произнёс:
– Успокойтесь, милорд. Ведьма действительно мертва.
– Это – не ведьма, мой друг. И она что-то несёт в себе. Я чувствую…
Странный шум, доносившийся снизу, прервал его размышления…
До Талейна долетел странный хриплый клёкот и растаял в воздухе, неприятно царапнув по нервам.
Перехватив фонарь у Галла, герцог в несколько прыжков достиг подножия лестницы и бросился в проход налево. Там он увидел тело рыцаря, распростёртое в луже крови. Погибший лежал лицом вниз возле двери. Ярко-рыжие волосы разметались по грязному полу.
Тот самый мальчишка!
Талейн схватился за рукоять меча, вытащил его из ножен и сделал шаг вперёд.
Зарешеченная дверь в тёмную комнату была приоткрыта, и ему предстала страшная картина: весь пол был залит кровью, скорченные бездыханные тела жертв лежали в самых разных позах.
Герцога замутило от обрушившегося на него тяжёлого запаха крови и выпотрошенных внутренностей. На секунду окружающий мир померк, а когда он очнулся, то почувствовал, как в шею впиваются раскалённые иглы.
Сзади раздался ужасающий крик Галла, но Талейн не мог сдвинуться с места. Острая боль молнией пронзила позвоночник и, зарычав от боли, он упал на колени. Ледяные пальцы разжались сами собой, и меч выпал из онемевшей руки, звонко ударившись о каменные плиты.
Низкий хриплый голос послышался из глубины комнаты:
– Можешь называть меня Госпожой. Твоё тело и душа теперь принадлежат мне.
– Никогда! Если ты тронешь Ама… – прохрипел герцог Арлейский и тут же задохнулся от сжавшей горло холодной удавки.
– Ты сам заберёшь её жизнь, после того, как я дам тебе имя…
В глазах померкло, а в голове словно взорвалась вселенная, рассыпаясь на мириады светящихся точек. А потом, когда погасли последние яркие вспышки, герцога окружила темнота, заполняя собой всё пространство, и вместе с ней пришла невыносимая боль.
Он бился и метался во мраке, пытаясь найти выход, но вскоре понял безысходность своего положения. Здесь нечего было ждать, разве что неизбежной смерти.
Но вот тьма рассеялась, и Талейн увидел свою жену…
Она лежала в неестественной позе, словно сломанная кукла, и он услышал собственный крик. Это был крик ужаса, в котором смешались бессилие, безумие, страдание и боль.
Глава 2
Тормандское королевство. Настоящее время
Стояла глубокая ночь, Леория лежала на мягкой перине и сквозь слёзы смотрела на хоровод снежинок за окном. Лунный свет, причудливо преломляясь через витражное окно, падал на постель.
Её сердце было разбито…
Вспомнилось лицо Вира и его серые глаза, руки, дарившее наслаждение, терпкость его запаха и собственное смятение в их первую ночь. Тогда она не хотела этой близости, избегала её как могла. Девушке всё время казалось, что она принадлежит другому мужчине, и волнующие желания, которые пробудил муж, повергли её в полное замешательство.
Теперь же он ей нужен как воздух, как волна, убаюкивающая и возносящая к солнцу.
А его нет рядом, он ушёл навсегда.
Горькие мысли сводили с ума и не давали покоя ни днём, ни ночью. Желание и боль заставляли её кричать в пустоту: «Вир, я так хочу быть с тобой. Ты – моя жизнь!».
Отец Леории, граф Астан был потомком старинного рода Товир. Таких родов в Великом Тормандском королевстве можно было по пальцам перечесть, они угасали. Из шестерых детей в семье Астана пятеро умерло в младенческом возрасте.
Это подкосило здоровье матери Леории. Малышка осталась одна с отцом на попечении нянек.
Несколько лет назад Астан слёг и больше не встал. Тщетной была помощь докторов, напрасен неутомимый уход обожавшей его дочери.
Леория никогда не забудет его заострившиеся черты и полный решимости голос, когда он сообщил, что её руки попросил герцог Вир Монт, и его последняя воля – дать согласие на брак. Девушка согласилась без особого желания. Граф настоял на том, чтобы помолвка длилась, по крайней мере, год, поскольку ей только что исполнилось лишь семнадцать.